— Монсорбье был злым и безжалостным человеком. И жрица его также была виновна.

— Это веская причина, чтобы остерегаться и избегать их, мадам, но недостаточная для того, чтобы убить.

— Но вы убили их, сударь.

Кровь стекала еще по моему клинку, и я не желал убирать его в ножны, пока поток не иссякнет.

— Да, — печально ответил я. Либусса нахмурилась.

— Это, фон Бек, вопрос Времени. У нас его мало.

— Вы заключили некий договор с этой парой, но вы не собирались его исполнять. — У меня не было никакого желания отстаивать свои доводы. Я опустил глаза и уставился на черный пепел у себя под ногами. Но и не глядя на Либуссу, я знал, что она начинает сердиться.

— Так что же, сударь? — с вызовом проговорила она. — И вы тоже меня предадите? Как Клостергейм? В этот решающий час?

— Нет, мадам, я не предам вас. Но я не могу молчать. Совершая такие деяния, мы остаемся в союзе со Зверем. Мы уступаем страху, пусть даже самую малость, но мы уступаем. Не может быть истинного становления Нового Века, если строить его на принципах и ошибках старого. Этому я научился еще во Франции. Вот почему бежал я из Парижа и встретился с вами.

— Так было назначено вам судьбою.

— Да, мадам.

Она осталась довольной моим согласием. Мои мнения и переживания ничуть не трогали ее, пока я продолжал следовать — духом и телом — по пути, с которым связал себя. Я скорее готов был умереть, чем расстаться с Либуссой. И все же в тот момент я бы, наверное, многое отдал за вульгарную грубость Сент–Одрана. Я хладнокровно и не задумываясь убил двух людей, и от мрачного этого факта было уже не уйти.

С небес на нас лился свет, окрашенный во всевозможные цвета. Громадные звезды продолжали свой замысловатый танец. Нижний Град раскачивался и трясся, а обнаженные жрецы, явившиеся стать свидетелями нашей грядущей свадьбы, отшатнулись от нас, пятясь прочь, может быть убежденные в том, что вскоре и им предстоит пасть под ударами моего клинка. В сознании моем промелькнула тошнотворная мысль, что они, вероятно, правы.

Элегантная шляпа Монсорбье с трехцветной кокардой лежала у моих ног. Я поднял ее, чтобы вытереть кровь с клинка. Свет звезд отражался в рубиновой рукояти его, беспокойно клубящейся алой дымкой. Но вскоре марево прояснилось, и в камне вновь показался орел, бьющийся о кристальную стену. Его медные крылья трепыхались настойчивее, чем когда–либо прежде, яростные его когти тянулись вперед и судорожно сжимались.

Мы с Либуссой приблизились к дымящемуся плавильному тиглю. Пепел шевелился у нас под ногами, пропитанный жаром.

— Пойдемте, сударь, — голос ее снова стал нежен и кроток, — на этой свадьбе не нужен священник. Вместе мы уже обладаем силой большей, чем у кого–либо из ныне живущих, и вскоре мы насладимся всесилием.

И хотя я не мог ничего иного — только повиноваться ей, радость куда–то исчезла. Остались трепетное предвкушение наивысшего наслаждения, удовлетворенность тем фактом, что уже близится наш союз, стремление изведать, что ожидает нас по завершении ритуала… но она отказалась отвергнуть Зверя, и церемония для меня чистоту утратила.

— Мы стоим у Тангенциального Ядра, — возвестила она. — Ни одно из смертных созданий не занимало еще этого места в пространстве. Тот, кто удерживает его, претворит все мечтания свои в жизнь и сможет влиять на любой из грядущих моментов истории человечества.