– А что будет с нами? – Макс Пеппер растерянно развел руками. – Лично мне необходимо вернуться в Нью-Йорк. Меня там ждет семья и работа.

– Я тоже хотел бы вернуться в Америку, – поддержал его Босуэлл. – И прежде всего для того, чтобы погасить шумиху, вызванную моими фотографиями. Я считаю своим долгом убедить мистера Вандербилта, что все это просто нелепая ошибка. Этот народ имеет право жить так, как он жил до сих пор. И если ему удавалось существовать в тайне от всего остального мира на протяжении двух тысяч лет, я сделаю все возможное, чтобы все осталось по-прежнему. Эта маленькая цивилизация с неповторимой культурой просто рухнет, если в так называемых цивилизованных странах узнают о ней. Сюда хлынут полчища авантюристов и просто любопытных, которые принесут с собой все пороки и беды, от которых страдает современный мир.

– Я поддерживаю вас всем сердцем, – сказал Гумбольдт. – Кси’мал должен оставаться самим собой. И я счастлив, что обрел в вашем лице единомышленников! – Он с признательностью поклонился обоим американцам. – И, разумеется, мы доставим вас туда, куда вы пожелаете. Хотите – в Лиму, если вам будет угодно плыть морем до Сан-Франциско, не испугаетесь риска – через Анды вместе с нами с посадкой в Рио-де-Жанейро. Это сэкономит вам время, которое придется потратить на переезд через весь континент по железной дороге. Итак, что скажете?

Пеппер и Босуэлл переглянулись. Затем оба расхохотались, похлопали Гумбольдта по плечу и исполнили короткий танец, который мог бы кое-кому показаться странным, если бы не их индейские одеяния. На платформу высыпали жители соседних домов, зазвучала музыка, появилось вино, и в результате прощание с Кси’малом превратилось в праздник, продолжавшийся до поздней ночи.

«Пачакутек» стартовал ранним утром, задолго до восхода солнца.

Никто, кроме Юпана, Хуаскара и их немногочисленных приближенных не провожал путешественников.

На прощание каждый из семерых получил особый подарок. Элизе достался кувшин с семенами редких целебных растений, Шарлотте – серьги из окаменевших кораллов, Гумбольдту – астрономический инструмент для ориентирования по звездам, изготовленный местными мастерами, Босуэлл и Пеппер получили по охотничьему луку и кинжалу, а Вилме была преподнесена чудесная дорожная клетка-корзина искуснейшего плетения. Для Оскара Юпан приготовил нечто особенное: наряд искусных воров, своеобразной касты, пользовавшейся у индейцев особым почетом. Он состоял из кожаных штанов, длинного балахона с капюшоном и позволяющей передвигаться совершенно бесшумно обуви. Отличное облачение для того, чтобы куда угодно проскользнуть незамеченным.

Сопровождаемые наставлениями великого жреца, путешественники поднялись на борт «Пачакутека» и запустили моторы. Стоя на платформе, Юпан раскинул свои ритуальные крылья и воскликнул:

– Пусть сам Виракоча благоволит вам и дарует спокойную дорогу домой. Прощайте!

С этими словами он снял с себя лингафон и передал прибор Гумбольдту.

– Спасибо от всего сердца, Юпан и Хускар, – произнес ученый. – Пусть ваш народ живет вечно! И пусть не иссякает для вас дыхание ветра!

Судно величественно поднялось в серое, набухающее влагой небо. Оскар и Шарлотта стояли у поручней, махая друзьям. Город внизу стремительно уменьшался, пока окончательно не скрылся в тумане.

«Пачакутек» поднимался все выше, а, набрав высоту, развернулся и взял курс на восток. Путешественники молча смотрели на стену горных хребтов, возвышавшуюся впереди. Никто не находил в себе сил заговорить первым. Каждый знал, что прощается с заклинателями дождя навсегда.

Гумбольдт задумчиво обвел взглядом гряду величественных вулканов, чьи заснеженные склоны дремали в тени облаков.