– И что случилось потом? – Оскар буквально пожирал Гумбольдта взглядом.

– Я не смог оказаться там вовремя. Кое-что произошло. В Шэньян я попал лишь спустя несколько недель, и выяснил, что Уолкрис уже покинула Китай. Больше мы с ней никогда не встречались.

Элиза с глубокой серьезностью взглянула на ученого.

– Я видела ее лицо. Оно пылало гневом. Ей известно, что мы здесь, и она сделает все, чтобы нас настичь.

– Но зачем ей нас преследовать? – спросила Шарлотта.

Гумбольдт пожал плечами.

– Я не исключаю, что она находится здесь по той же причине, что и мы. Не забывайте: фотографических пластин было несколько. Были слухи, что Уолкрис работает на Альфонса Т. Вандербилта, газетного магната из Нью-Йорка. Работодателя Гарри Босуэлла зовут точно так же. Поэтому не исключено, что Вандербилт поручил ей разыскать Босуэлла или его следы.

Искоса взглянув на дядю, Шарлотта негромко спросила:

– А может, она стремится отомстить тебе за то, что ты с ней так поступил? Может, она до сих пор убеждена, что ты ее предал?

– Не исключено. Тогда мы действительно в опасности. Уже в те времена в ней чувствовалась одержимость. И монастырь Уолкрис покинула по моему настоянию, иначе бы она там погибла.

– А теперь она гонится за нами, – мрачно проговорил Оскар. – Нет ли способа избежать встречи с этой грозной дамой?

Гумбольдт, немного помолчав, кивнул.

– Мы просто обязаны попробовать. Но вряд ли это окажется легким делом.

– Что, если укрыться в скалах и выждать некоторое время? – предложила Шарлотта.

– Уолкрис даже на голом камне читает следы, как открытую книгу, – усмехнулся Гумбольдт. – Любая сломанная травинка, любой камешек, лежащий не на своем месте, подскажут ей, где нас искать. Поэтому наш единственный шанс – оказаться быстрее нее. Мы должны первыми отыскать тайную тропу, скрытую от людских глаз. Только тогда мы окажемся в безопасности.

Он поднялся, расправляя широкие плечи.

– Советую всем отдохнуть – мы выступаем еще до восхода солнца.

– Не нравится мне это место, – неожиданно проговорил Оскар. – Что-то здесь не так. Вокруг нет ни птиц, ни насекомых, ни грызунов. Просто не по себе становится.

– Вилма тоже ведет себя необычно, – подхватила Шарлотта. – Вместо того чтобы, как обычно, бродить в окрестностях, она и не думает выбираться из своего ящика.

– Может, нам как-то укрепить лагерь? – предложил Оскар. – Нарежем колючих веток кустарника и соорудим что-то вроде оборонительного вала. Я читал, что так иногда поступали индейцы, чтобы защититься от врагов. Если ночью на них нападали, они просто поджигали кустарник, и колючий вал вмиг превращался в огненный.

Гумбольдт рассмеялся.

– Мой мальчик, романы Фенимора Купера здесь ни при чем. Вокруг на много километров нет ни людей, ни крупных хищников. Но чтобы ты чувствовал себя спокойнее, сегодня ночью мы с тобой будем поочередно дежурить – каждому достанутся две смены по два часа. Тебе заступать первым! – Он подмигнул парнишке и растянулся на попоне, укрывшись пестрым пончо. – А теперь – спать. Я устал как собака…

21

В начале третьего Оскар услышал странный звук – словно кто-то осторожно работал напильником по дереву. Этот глухой, временами взвизгивающий скрип сначала доносился издали, но постепенно начал приближаться. Вилма, до сих пор спокойно дремавшая на коленях у Оскара, подняла голову, повела клювом в сторону, откуда доносился шум, и издала вопросительное «э-эк?»

Он продолжал вслушиваться.