– И что бы ты делал? Ты же не мог вечно держать людей взаперти.

– Тут ты меня не переубедишь.

– Я просто объясняю реальную ситуацию. Если хочешь кого то винить, вини Вики. Черт, вини меня. Решение разрешить поселения было принято задолго до того, как ты стал президентом.

– Но я президент, Гуннар. Я мог остановить это.

– И получил бы революцию. Как только драки исчезли, это был вопрос решенный. Удивляюсь, что нам так долго удалось держать в порядке это место.

Что бы ни сказал Гуннар, Питер знал правду. Он позволил себе расслабиться, позволил себе поверить, что все осталось в прошлом – война, Зараженные, старый порядок вещей, – и теперь погибли двести тысяч человек.

Хеннеман и Чейз с топотом поднялись на помост. Чейз выглядел так, будто переночевал под мостом, но Хеннеман, всегда следящий за собой, ухитрился пережить эту ночь, едва растрепав волосы.

– Какие приказы, генерал? – спросил полковник.

Не то время, чтобы ослаблять оборону, но людям нужен отдых. Апгар устроил смены по четыре часа – одна треть на стене, одна треть в патруле по периметру, одна треть в койках.

– И что теперь? – спросил Чейз, когда Хеннеман ушел.

Питер уже не слышал их; у него зародилась мысль. Нечто старое. Нечто из прошлого.

– Мистер президент?

Питер повернулся к ним.

– Гуннар, где у нас слабые места? Помимо ворот.

Апгар немного подумал.

– Стены крепкие. Плотина вообще неприступная.

– Значит, проблема в воротах.

– Я бы так сказал.

Сработает ли это? Должно бы.

– В моем кабинете через два часа, – сказал Питер.

– Открывай дверь.

Служащий тюрьмы открыл замок, и Питер вошел внутрь. Алиша сидела на полу. Ее скованные наручниками руки и ноги были спереди. Цепь от них была присоединена к большому железному кольцу на стене. Окно было закрыто плотной тканью, чтобы ослабить свет.

– Как раз вовремя, – с усмешкой сказала она. – Я уж начала думать, что ты про меня забыл.

– Когда закончу, постучу, – сказал охраннику Питер.

Тот оставил их наедине. Питер сел на койку лицом к Алише. Они молча смотрели друг на друга, разделенные пропастью, которая ощущалась куда большей, чем казалась физически.

– Как себя чувствуешь? – спросил он.

– Ой, да ладно.

Небрежное пожатие плеч.

– Не хуже, чем пуля в голову. Хоть еще раз.

– Я злился. И до сих пор злюсь.

– Да, это я почувствовала.

Она медленно оглядела его лицо.

– А теперь я могу нормально посмотреть на тебя. Должна сказать, ты хорошо держишься. Этот снег на вершине тебе идет.

Он улыбнулся слегка.

– А ты все такая же.

Она оглядела крохотную камеру.

– Ты правда здесь всем заправляешь? Президент, и все такое.

– Похоже на то.

– Нравится?

– Последние пару дней было не слишком клево.

Короткие, скупые фразы, будто танец под мелодию, которая слышна лишь им двоим. Ничего не поделать, он соскучился по такому.

– Ты втравила меня в переплет, Лиш. Этой ночью ты сделала слишком большой ляп.

– Время не рассчитала.

– С точки зрения правительства ты изменник.

Она подняла взгляд.

– А с точки зрения Питера Джексона?

– Тебя очень долго не было. Эми, похоже, считает, что ты на нашей стороне, но не она здесь решает.

– Я на вашей стороне, Питер. Но это не меняет ситуации. В конечном счете тебе придется отдать ее. Ты не сможешь его победить.

– Знаешь, а вот тут есть проблема.