– Здесь все спокойно? – спросил Питер.

– Доктор Уилсон вошла не так давно.

– Кто нибудь еще?

Интересно, не приходил ли Гуннар. Или, быть может, Грир.

– С того момента, как мы заступили – нет.

Он поднимался на крыльцо, когда открылась дверь и вышла Сара с небольшой кожаной сумкой с инструментами. Они посмотрели друг другу в глаза, и Питер все понял. Он обнял ее, а потом сделал шаг назад.

– Даже не знаю, что сказать, – начал Питер.

Волосы Сары были мокрыми от пота и прилипли ко лбу. Глаза опухли и покраснели.

– Мы все ее любили.

– Спасибо тебе, Питер, – ответила Сара, ровно, безо всяких эмоций. – Это правда, насчет Алиши?

Он кивнул.

– Что ты собираешься с ней делать?

– Пока что не знаю. Она в тюрьме.

Сара ничего не сказала. И незачем было. Все было написано на ее лице. Мы ей верили, а теперь, гляди.

– Как Эми? – спросил Питер.

Сара тяжело вздохнула.

– Можешь сам посмотреть. Здесь я несколько за пределами своих знаний, но, насколько я могу сказать, она в порядке. В порядке с человеческой точки зрения. Небольшое истощение, она очень слаба, но лихорадка прошла. Если бы ты привел ее сюда и не сказал мне, кто она такая, я бы сказала, что это идеально здоровая женщина двадцати с чем то лет, только что сильно переболевшая гриппом. И пусть мне кто нибудь объяснит, как такое возможно.

Питер максимально сжато пересказал то, что произошло. «Бергенсфьорд», видение Грира, трансформация Эми.

– Что собираешься делать? – спросила Сара.

– Пока работаю над этим.

У Сары было ошеломленное лицо; смысл услышанного начал доходить до нее.

– Наверное, мне стоит извиниться перед Майклом. Смешно думать о таком сейчас.

– В семь тридцать у меня в кабинете собрание. Ты мне там понадобишься.

– Я то зачем?

Этому было множество причин, и он начал с самой простой.

– Потому что ты участвовала в этом с самого начала.

– А теперь участвую в конце, – мрачно сказала Сара.

– Будем надеяться, что нет.

Она немного помолчала.

– Вчера в больницу женщина пришла рожать. Все только начиналось, мы могли ее домой отправить, но она и ее муж были у нас, когда сирена зазвучала. И где то к трем часам ночи она надумала родить ребенка. Ребенка, посреди всего этого.

Сара пристально поглядела на Питера.

– Знаешь, что я хотела ей сказать?

Он покачал головой.

– Не стоит.

* * *

Дверь спальни была распахнута настежь, и Питер остановился на пороге. Занавески задернуты, пропуская в комнату лишь слабый желтоватый свет. Эми лежала на боку, закрыв глаза, расслабившись и подсунув руку под подушку. Он уже хотел уйти, когда ее глаза открылись.

– Привет, – очень тихо сказала она.

– Ничего, спи дальше. Просто хотел тебя проведать.

– Нет, останься.

Она обвела комнату сонным взглядом.

– Который час?

– Не знаю. Рано еще.

– Сара приходила.

– Знаю, встретил ее на пороге. Как себя чувствуешь?

Эми меланхолично нахмурилась.

– Я… не знаю.

Ее глаза вдруг расширились, будто ее мысль удивила ее саму.

– Голодна?

Какое простое желание. Питер кивнул.

– Посмотрю что нибудь.

Он пошел на кухню и зажег керогаз, которым уже не один месяц не пользовался. Вышел наружу и сказал солдатам, что ему нужно. Умылся, пока ждал их. Когда они пришли с небольшой корзиной, керогаз уже прогрелся.