Все сорок лошадей Соколиного Охотника были розданы.

– Сейчас будет танец ворон, а затем танцы прекратятся и возобновятся после того, как мы обменяемся клятвами, – шепотом сказал Соколиный Охотник, наклонившись близко к уху Мэгги. – День выдался очень долгим, потому что так много людей пожелало выразить свое благословение нашему союзу. Мое сердце переполнено теплотой и благодарностью к этим людям, празднующим вместе с нами. Я уверен, ты испытываешь такие же чувства, моя прекрасная Глаза Пантеры.

Мэгги подарила ему теплую, любящую улыбку.

– Мое сердце настолько переполнено, что я просто не могу описать, – прошептала она ему в ответ, коснувшись рукой его гладкой медной щеки. – Я люблю тебя, мой красивый вождь арапахо. Я высижу целую неделю церемоний, если это будет означать, что в завершение всего ты станешь моим мужем.

– Когда я впервые увидел тебя, несмотря на то, что на тебе было одето то ужасное пончо, я уже знал, что ты будешь моей. Когда я смотрел на тебя, я ничего не видел, кроме прекрасного лица, чарующих глаз и волос, – прошептал Соколиный Охотник, глядя на нее сияющими глазами. – Но каково же было удивление, когда я обнаружил, что выбрал привлекательную стройную женщину.

Мэгги почувствовала короткий приступ тошноты, который поколебал ее улыбку. Она дотронулась рукой до живота, спрашивая себя, могла ли она так быстро снова забеременеть. Конечно, могла! Уже прошло много недель после родов. Она вдруг подумала о том, что с рождения Небесных Глаз у нее не было нормальных месячных. Мэгги объясняла это тем, что кормит грудью. Ошибается ли она?

Она выдавила из себя улыбку, чтобы Соколиный Охотник не заподозрил ее плохое самочувствие и его причину. Она хотела сохранить в тайне от него новость о своей возможной беременности до тех пор, пока они не останутся одни, чтобы вместе порадоваться.

Ома молилась о том, чтобы действительно оказаться беременной его ребенком. Это сделало бы ее жизнь более полной и продолжило ее превращение в арапахо.

– В твоих глазах только что промелькнуло такое, – прошептал Соколиный Охотник, изогнув бровь, – что я бы не назвал удовлетворенностью. Это скорее была смесь боли и смущения. Глаза Пантеры, скажи мне, почему.

– Я ощущаю только радость, – прошептала Мэгги и ответ, и это не было ложью, потому что так оно и было.

Соколиный Охотник еще какое-то время всматривался в ее глаза, затем снова обратил взор на тех, кто демонстрировал свое искусство перед помостом, вокруг которого большим кругом сидели люди. Соколиный Охотник перевел взгляд и был удивлен, увидев блаженство на лице Тихого Голоса, сидевшей рядом с его дедом.

Он недолго понаблюдал за ней, но затем его захватил танец и звук барабана, и он начал кивать в такт и постукивать пальцами по коленям. Он чувствовал, что Мэгги все еще смотрит на него. Сегодня он был одет в тщательно обдуманные, блестящие одежды.

За это он должен поблагодарить Женщину Нитку. Действительно, он должен поблагодарить Женщину Нитку за многое: она помогла Мэгги почувствовать себя более уютно в непонятной для нее жизни арапахо. Никто не смог бы сделать этого лучше, даже он сам. У этой пожилой женщины были свои подходы, которым завидовала каждая знавшая ее женщина.

Он снова подумал о своем деде и о том, как было бы хорошо, если бы Длинные Волосы привел в свой вигвам Женщину Нитку. Ведь она была одинока, овдовев много зим тому назад во время войн между уте и арапахо.

Но Длинные Волосы смотрел на пожилую женщину лишь как на друга.

Соколиный Охотник чувствовал, что все последние годы его дед больше нуждался в друге, чем в молодой женщине, которая его обворожила.