Мэгги была удивлена, когда Соколиный Охотник быстро подошел к ней и положил ей на руки плачущую девочку.

– Теперь она твоя навсегда, – сказал Соколиный Охотник, глядя, как Мэгги крепко обнимает и нежно разговаривает со своей дочерью, что быстро успокоило плач ребенка. Девочка теперь находилась там, где ей и положено было быть: в руках матери.

Мэгги с любовью посмотрела на Соколиного Охотника, изо всех сил стараясь вспомнить, как сказать спасибо на языке арапахо. Когда она заговорила, то слово вспомнилось само собой, как по волшебству.

– Хахоу, – прошептала она. – О, спасибо, спасибо.

Соколиный Охотник кивнул, затем проводил Мэгги из вигвама и через толпу.

Тихий Голос наблюдала, злясь и испытывая душевную боль, так как знала, что ритуал прокалывания ушей приблизил ребенка к Соколиному Охотнику. Это переполняло ее злобой и ревностью, однако, она не могла действовать, повинуясь своим чувствам.

Но она будет действовать, и скоро!

– Иди и посиди с Небесными Глазами возле огня, – сказал Соколиный Охотник, ведя Мэгги под локоть к мягким подушкам из меха.

– Ты настаиваешь на том, чтобы мы звали ее Небесные Глаза? – спросила Мэгги, отведя свой взгляд, встретившись с его глазами. Она не хотела говорить Соколиному Охотнику, что имя Небесные Глаза всегда будет ей напоминать о цвете глаз дочери, которые в свою очередь всегда будут ей напоминать о ее отце!

– Так лучше. Так же, как было лучше для нее покормиться от груди женщины арапахо, – сказал Соколиный Охотник. – Ребенок не был бы никогда принят, если бы он не был вскормлен индейским молоком. Она будет еще легче принята с именем арапахо.

Он помог ей сесть на подушки из меха и покрывал, затем сам сел рядом с ней.

– Соколиный Охотник принял такое решение, потому что он любит тебя, – сказал он нежно. – А не для того, чтобы сделать тебе назло.

Мэгги ласково улыбнулась Соколиному Охотнику.

– Я думаю, что я знаю это, – прошептала она и устроилась поудобнее. – И я не буду больше задавать вопросов по поводу имени моей дочери.

Она вытянула свои ноги и положила на них свою малышку. После того, как Мэгги развернула одеяльце, в которое девочка была завернута, она медленно подвигала своими ножками. Теперь, когда Мэгги возвратили Небесные Глаза, она с гордостью начала ее изучать, как будто впервые. Ее дочь казалась сейчас очень любознательной: ее синие глаза были широко раскрыты и изучающе смотрели на мать.

– Такие крошечные губки и, посмотри – маленький вздернутый носик, – шептала Мэгги, отворачивая последний уголок одеяла.

Ее руки осторожно касались нежных ручек и ножек дочери. Легонько приподняв одну из ее ножек, Мэгги пришла в умиление от того, какая она маленькая. Когда Небесные Глаза тихонько издала звук удовольствия и на ее губах появилась улыбка, сердце Мэгги просто растаяло.

То же самое испытал и Соколиный Охотник.

– Ты слышишь, как она издает звуки радости? – спросил Соколиный Охотник, как бы стремясь доказать Мэгги, что за то время, которое она вынуждена была провести без дочери, девочке никак не навредили.

– Я хочу, чтобы она никогда не была несчастлива или одинока, – тихо сказала Мэгги. – Вместе мы сделаем ее мир прекрасным, ведь так же, Соколиный Охотник?

– Да, прекрасным, – сказал Соколиный Охотник, кивая головой. – В этом несовершенном мире мы сделаем все, чтобы ей не причинили зла.

– Только благодаря тебе это станет возможным, – сказала Мэгги, одарив его нежной улыбкой. – Если бы ты не оказался рядом и не нашел меня, я уверена, что мне пришлось бы рожать одной.