Ему, возможно, потребуется время, чтобы собраться с силами. Но Джон Мильонни не привык пасовать перед трудностями.

Глава 5

— Подожди, дорогая. — Виктория наклонилась, чтобы поправить узкую оборку, слегка помявшуюся под ремешком рюкзака. Заглянув в темные глаза дочери и заметив в них возбужденное выражение, она улыбнулась. Расправила кромку маленькой трикотажной майки в мелкий цветочек, надетую на Эсме, помимо шортов, и убрала прядь вьющихся волос, которая выбилась из толстой косы. — Тебе еще что-нибудь нужно?

— Угу. — Эсме вывернулась из рук матери. — Я сама, мама, — нетерпеливо проговорила она. — Когда придет Ребекка? Я уже заждалась.

— Думаю, через пять минут, дорогая. — Виктория замерла, стараясь не показать своего изумления. Она прислушивалась к шагам за дверью и, похлопав дочь по руке, проговорила: — А вот, кажется, и они. Ребекка и ее мама.

Однако ожидаемого стука не последовало. Тяжелая дверь красного дерева медленно отворилась, и поток солнечных лучей хлынул в дом. На пороге стоял Джон. Его брови хмуро сошлись на переносице, но стоило ему увидеть Тори и Эсме, как морщинка на лбу тут же исчезла. Из глаз ушли напряженность и озабоченность, а сердитый взгляд был немедленно заменен вежливой полуулыбкой.

Неискренность этой улыбки ужасно злила Тори. Господи, ей казалось, что сейчас он более похож на солдата, чем шесть лет назад, когда он им был в действительности. Но тогда по крайней мере он никогда не скрывал своих чувств, и выражение его лица всегда было открытым. А сейчас она не могла понять, о чем он думает.

— Хэлло, мистер Моглондонни.

Сердце Виктории замерло, когда она увидела, с каким ожиданием дочь во все глаза смотрела на незнакомого мужчину, который на самом деле был ее отцом.

— Мистер Мильонни, детка, — поправила Виктория, благодаря Бога, что ее голос прозвучал ровно.

— Губы иногда не слушаются, особенно когда принадлежат такой хорошенькой маленькой девочке. — Он улыбнулся Эсме, и на этот раз его взгляд потеплел. — Вместо того чтобы произносить такую трудную фамилию, — быстро посмотрев на Викторию, продолжал он, — почему бы тебе просто не сказать «Джон»? Это куда проще.

— Идет.

Он нагнулся к ней и протянул длинные загорелые пальцы к кукле, которая выглядывала из ее рюкзака.

— Кто это? Твоя сестричка?

— Нет, глупый! — рассмеялась девочка. — Это моя американская кукла. Ее зовут Молли Макинтайр.

— Она очень симпатичная. — Он поколебался, снова прочистил горло, словно собственная неуверенность подавляла его природное обаяние. — Такая же симпатичная, как ты, — добавил он и одарил Эсме такой обворожительной улыбкой, что Виктория, наблюдавшая эту сцену, не выдержала и заморгала.

— Ну уж… — Эсме довольно хихикнула и кокетливо погрозила ему пальчиком. — Вам нравится ее платье?

— Да, конечно…

— Красивое, правда? Мама выписала это по Интенту.

— По Интернету, Эсме.

— Ну да… — Маленькая девочка удостоила мать мимолетным взглядом, но все ее внимание было приковано к Рокету. — У меня сегодня встреча с Ребеккой Чилуорт. Она и ее мама должны заехать за мной, но они опаздывают. Понимаете, Ребекка моя лучшая подруга. Раньше я дружила с Фионой Смит, но теперь, когда я живу в Штатах, — с Ребеккой.