Ее почему-то охватил страх.

– И где же ты надеешься обосноваться, Тревис?

– Ну, в любом случае не здесь, в графстве Уэйн, на земле, принадлежавшей человеку, которого все дружно ненавидели. Хочешь, чтобы твои соседи снова дотла сожгли твои дом? И как они отнесутся к тому, что на этой самой земле обосновался солдат армии янки? Они будут смотреть на тебя с такой же неприязнью, как прежде на твоего отца. Ты сама напрашиваешься на осложнения, Китти, и никогда не обретешь здесь покоя. Нет, любимая, самое лучшее для нас – уехать как можно дальше отсюда, оставить всю боль в прошлом и думать о завтрашнем дне. Я собирался обсудить это с тобой позже, но, раз ты сама заговорила, у меня не хватило сил слушать, как ты рисуешь в розовых красках будущее на ферме твоего отца. Здесь нас не ждет ничего, кроме бед.

– Я никогда не уеду из этих мест! – вскричала она, отстраняясь от него. – И ты не заставишь меня, Тревис.

Он осадил лошадь, сделав знак Сэму, чтобы тот ехал дальше. Они находились у развилки дороги, окруженные со всех сторон кустами. Поблизости никого не было. Тревис спешился, затем твердой рукой обхватил Китти за талию и опустил на землю, поставив рядом с собой.

– Нет, дорогая, заставлю, – прошептал он, привлекая ее к себе.

Она уперлась в его грудь ладонями, отталкивая от себя.

– Я могу заставить тебя уехать потому, что ты любишь меня так же, как и я тебя, и понимаешь, что нам суждено быть вместе. Ты уедешь со мной, и я полагаю, что ради приличий нам надо бы обвенчаться. – Он улыбнулся, глаза его блестели.

– Обвенчаться? – выпалила она. – Как, прямо сейчас? И что же дальше, Тревис Колтрейн? Война еще не окончена. Что, по-твоему, я буду делать?

– Я выступаю в поход с войсками генерала Шермана, и ты отправишься со мной, – отозвался он так, словно речь шла о чем-то очень простом и само собой разумеющемся. – У нас, как ты знаешь, тоже есть санитарные фургоны, и я договорюсь, чтобы тебе позволили ехать в одном из них. Когда война официально завершится и я буду демобилизован мы вернемся домой в Луизиану. О, Китти, если бы ты только видела этот край! Он так прекрасен! Кажется, Бог уделил ему больше времени, словно хотел сотворить нечто особенное.

– Ты не в своем уме! – Она вся дрожала. – Тревис, ты знаешь, как я отношусь к земле, завещанной мне отцом. Неужели я покину ее? Ты спрашиваешь, люблю ли я тебя, и я отвечаю, что да. Ты утверждаешь, будто я тоже дорога тебе, и, тем не менее, намереваешься увезти меня за тысячи миль отсюда, в незнакомую местность, далеко от всего того, что я знала с детства.

– Мы вместе начнем новую жизнь, Китти. У нас будет семья, и мы не будем вспоминать о прошлом.

Почему он не желает принимать ее слова всерьез?

– Никуда я отсюда не уеду, Тревис. И если ты и вправду любишь меня так, как говоришь, ты не станешь меня упрашивать, а останешься здесь со мной и поможешь мне добиться того, чтобы эта земля процветала. Здесь, и только здесь, у нас с тобой есть будущее!

Глаза его больше не блестели.

– Ты устала, Китти, и я тоже. За минувший день тебе пришлось пройти через суровые испытания. Ты потеряла отца. У тебя открылись глаза на то, каким негодяем оказался Натан. Сейчас не время строить планы. Пожалуй, нам лучше продолжить путь. У нас хватит времени для разговоров, когда мы доберемся до Голдсборо. Если мы сейчас не прекратим, то только причиним друг другу боль, наговорив такого, о чем потом пожалеем.

Внезапно она бросилась в его объятия, что было сил обвив руками его шею. Этот человек много раз спасал ей жизнь, заботился о ней.