Аурел помнил горы Южного Пояса. Разве их забудешь? Как забыть темные провалы ущелий, где брошенный вниз камень исчезает прежде, чем успеваешь это сообразить и взрывается на дне, словно маленькая водородная бомба? Восьмиэтажки – те же горы, только рукотворные. Впрочем, строителям сити нужно отдать должное: возвести эдакие громадины, конечно, было непросто. Да и поддерживать их в вечном антиполе – разве сахар?

    Выплюнув на равнодушный дасфальт пустую капсулу нейростимулятора, Аурел зашагал прочь от центра. Рассеянный свет лился сверху, рождаясь прямо над улицами. Бесшумно проносились кары, исчезая в ночи.

    Комнату он снял совсем недавно. Дня три. Даже привыкнуть еще не успел – Аурел долго сживался со звуками и запахами нового жилища, всегда, сколько себя помнил. Переезды с места на место случались регулярно, как рассветы, сидеть на одном не получалось. А вещей у него было всего-то: мотоцикл, портативная борда, портативный диал да старая кожаная сумка, где болтались, словно горошины в матрешке, несколько коробок с дисками и зубная щетка. Заношенную одежду он просто выбрасывал, купив предварительно новую, как правило – что-нибудь джинсовое от Говарда Шепарда. С обувью поступал так же, только здесь у него определенной привязанности к производителю не было. Покинув горы Аурел старался больше не влезать в зимние широты, держась вблизи экватора, благо места от побережья до побережья хватало. Наверное, он пустился бы в пробег по островной цепи, если бы его мотоцикл умел скользить по волнам. А так...

    Аурел резко остановился. Мысль была мгновенной и завершенной, как вспышка прорванной защиты. От побережья до побережья! Черт возьми! Сити стоит на западном краю материка, зона высадки – на восточном. Два самых больших города в мире, и между ними – миллион километров равнины. Редкие городки, разбросанные по экватору. И перегон – неведомо кем укатанная до полироидной гладкости земля, трасса, о какой можно только мечтать. Аурел ни разу не пересекал материк. Почему бы не сделать это впервые?

    Не дойдя до улочки, где ждала снятая комната, Аурел свернул под ближайшую голограммную зыбь – рекламу небольшого бара. Бар звался «Потерянный кластер». Вероятно, его основали давным-давно, еще когда компьютеры были большими, потому что столики до сих пор были расписаны под древние трехдюймовые магнитные дискеты, которые вмещали – смешно подумать – аж полтора мегабайта! Интересно, кому были нужны файлы в полтора мегабайта? Что в такой спейс вообще можно впихнуть?

    Народ здесь тоже собирался околокомпьютерный, ибо «сквишь», «дупес», «давить поганые форточки», «рулез» и «суксь» доносились из каждого угла. Аурел окинул взглядом зал, но взгляд вяз в табачном дыме. Длинная стойка, около которой грибами торчали высокие вертящиеся табуреты, показалась ему заманчивой. Он пересек прокуренный спейс бара, огибая столики-дискеты и стараясь никого не задеть. Взгромоздился на гриб-табурет и встретился с водянистыми глазками бармена.

    – Пива, пожалуйста, – попросил он как можно вежливее. В этом баре, скорее всего, собирались обитатели какой-нибудь местной локалки, знавшие друг друга давно и прочно, и, без сомнений, успевшие обрасти пропастью законов и правил, непонятных чужаку. К чужакам и относились неприязненно, это Аурел безошибочно прочел в бесцветных глазах бармена. Вероятно, Аурел был здесь единственным чужаком.

    Бармен с сомнением взглянул на истертую куртку Аурела.