|
Я все время имею дело с богатыми и воспитанными людьми, - хоть я их только обслуживаю, - и можешь быть уверена, что я Ничего не пропускаю. - Изловила своего миллионщика? - насмешливо фыркнула Лу. - Пока еще нет, - ответила Нэнси. - Выбираю. - Боже ты мой, выбирает! Смотри, Нэн, не упусти, если подвернется хоть один даже с неполным миллионом. Да ты шутишь - миллионеры и не думают о работницах вроде нас с тобой. - Тем хуже для них, - сказала Нэнси рассудительно, - кое-кто из нас научил бы их обращаться с деньгами. - Если какой-нибудь со мной заговорит, - хохотала Лу, - я просто в обморок хлопнусь! - Это потому, что ты с ними не встречаешься. Разница только в том, что с этими щеголями надо держать ухо востро. Лу, а тебе не кажется, что подкладка из красного шелка чуть-чуть ярковата для такого пальто? Лу оглядела простенький оливково-серый жакет подруги. - По-моему, нет - разве что рядом с твоей линялой тряпкой. - Этот жакет, - удовлетворенно сказала Нэнси, - точно того же покроя, как у миссис ван Олстин Фишер. Материал обошелся мне в три девяносто восемь - долларов на сто дешевле, чем ей. - Не знаю, - легкомысленно рассмеялась Лу, - клюнет ли миллионер на такую приманку. Чего доброго, я раньше тебя изловлю золотую рыбку. Поистине, только философ мог бы решить, кто из подруг прав. Лу, лишенная той гордости и щепетильности, которая заставляет десятки тысяч девушек трудиться за гроши в магазинах и конторах, весело громыхала утюгом в шумной и душной прачечной. Заработка хватало ей с избытком, пышность ее туалетов все возрастала, и Лу, уже начинала бросать косые взгляды на приличный, но такой неэлегантный костюм Дэна - Дэна стойкого, постоянного, неизменного. А Нэнси принадлежала к десяткам тысяч. Шелка и драгоценности, кружева и безделушки, духи и музыка, весь этот мир изысканного вкуса создан для женщины, это ее законный удел. Если этот мир нужен ей, если он для нее - жизнь, то пусть она живет в нем. И она не предает, как Исав, права, данные ей рождением. Похлебка же ее нередко скудна. Такова была Нэнси. Она процветала в атмосфере магазина и со спокойной уверенностью съедала скромный ужин и обдумывала дешевые платья. Женщину она уже узнала, и теперь изучала свою дичь - мужчину, его обычаи и достоинства. Настанет день, когда она уложит желанную добычу: самую большую, самую лучшую - обещала она себе. Ее заправленный светильник, не угасал, и она готова была принять жениха, когда бы он ни пришел. Но - может быть, бессознательно - она узнала еще кое-что. Мерка, с которой она подходила к жизни, незаметно менялась. Порою знак доллара тускнел перед ее внутренним взором и вместо него возникали слова: "искренность", "честь", а иногда и просто "доброта". |
