— Берриесса?

— Именно.

Кевин наклонился вперед, посмотрел через ветровое стекло и сухо произнес:

— А я представлял себе гору Олимп несколько выше. Ведь это дом великих греческих богов.

— Будь благодарен, что это не так, — сказала Пенелопа.

Они вышли из машины. Кевин стал закрывать двери.

— Мне нужны ключи, — натянуто произнесла Эйприл.

— Зачем? — поинтересовался Кевин. — Если вы уедете отсюда на машине, как же мы сможем возвратиться назад?

— Вам не надо будет возвращаться назад. Вы или проиграете, или победите. В любом случае все будет кончено.

Пенелопа взглянула на нее.

— А что собираетесь делать вы?

— Убить твоих матерей.

Пенелопа кивнула. Она ничего не чувствовала. Ни гнева, ни боли, ни сожаления.

— А потом я убью себя. Вот так. — Эйприл повернулась к горе и несколько секунд молчала. — Но я хочу, чтобы вы передали Диону… — Ее голос сорвался. — Передайте ему, что я очень жалею. И скажите, что я бы поступила иначе, если бы знала. Я же хотела, чтобы он… — Она наклонилась и вытерла глаза. Затем подняла голову, пытаясь улыбнуться Пенелопе. Щеки ее все еще были мокрыми от слез. — О чем это я говорю? Он же не Дион больше. Диона нет.

— Но если он не Дион, то что же вы хотите, чтобы я ему передала? — мягко спросила Пенелопа.

— Просто скажи ему… Черт возьми, просто скажи ему, что я люблю его. — Она глубоко вздохнула, вытерла нос и глаза и протянула ладонь. — Так получу я от вас наконец эти чертовы ключи?

Пенелопа кивнула и передала ей связку.

Эйприл сделала жест в сторону бутылки, которую Пенелопа держала в руке.

— Ты собираешься это выпить? Если не будешь, то дай мне.

— Мы ее разопьем на двоих.

Штопор они захватить с собой не догадались, но мама Диона опытной рукой быстро продавила пальцем пробку вниз и одним глотком ополовинила бутылку. Затем передала ее Пенелопе. А сама, закрыв глаза и смакуя аромат, хрипло проговорила:

— Это помогает.

Пенелопа подняла бутылку, поймала озабоченный взгляд Кевина и, решительно прижав к губам горлышко, начала пить. Вино оказалось сладким и легким. Оно мгновенно наполнило ее приятным теплом.

Тепло нарастало.

Она прикончила бутылку четырьмя большими глотками и швырнула ее в кучу бревен, где та с шумом раскололась. И сразу же Пенелопа почувствовала себя прекрасно. Ее всю переполняла энергия и незнакомая эйфория. Она вдруг возжелала и Кевина, и Эйприл одновременно. То есть…

Нет.

Сдерживая себя, она закрыла глаза.

— С тобой все в порядке? — спросил Кевин.

Пенелопа кивнула, но глаза все еще были закрыты. Она очень медленно разжимала веки. С большим трудом ей все-таки удалось добиться контроля над собой, сдержать себя.

«Приберегу все это до встречи с Дионисом.

Вот тогда и позволю себе расслабиться».

— Все отлично, — произнесла она. — Думаю, нам пора идти.

Эйприл рванулась вперед, схватила Пенелопу за плечи и посмотрела девушке в глаза. И только теперь в первый раз Пенелопа почувствовала, что они как-то связаны и были связаны всегда.

— Держи это в себе до тех пор, пока оно тебе не понадобится, — мягко проговорила Эйприл. — И используй это сама, не позволяй этой силе использовать себя.

Пенелопа кивнула.

Эйприл улыбнулась:

— Если бы я могла, то сделала бы это сама.

И Пенелопа вдруг осознала, какие титанические усилия потребовались сейчас матери Диона, чтобы так долго держать себя под контролем и заставлять разум управлять эмоциями.