Он напрягся. По ее тону очень трудно было понять, подшучивает ли она над ним или говорит серьезно.

Он снова протянул ей драгоценный камень.

— Я не могу принять его. Положите лучше в надежное место.

Она не обратила на его слова никакого внимания.

— Да, Рук и Малышка Нед, и Кобыла и Ястреб. — Ее лицо неожиданно расплылось в улыбке и снова стало прекрасным.

— Рассудок у моей госпожи помутнен.

— Ну хорошо, просто Нед, если это тебе как больше нравится. И, обращаясь ко мне, ты должен выказать небольшое презрение. «Нед, никчемный плут, твоя безмозглая башка совсем не варит!» — Моя госпожа… — Нед.

— Я не могу называть вас Недом, моя госпожа!

— Ради Бога, но почему же?

Он поднял свои глаза к небу, не в силах сформулировать ответа на ее вопрос. Затем взял перчатку с вабилом и бросил в нее бриллиант.

— Тогда Том, — сказала она. — Я буду отзываться на имя Том, и мы идем охотиться на драконов. Ты у нас главный и проводник, поскольку имеешь солидный опыт охоты на огненных червяков и других разнообразных чудовищ.

— Мы не будем охотиться на драконов, моя госпожа, — сказал он, теряя терпение.

— Нам некуда идти. Нам остается только снова отправиться в дикую местность. — Она помолчала. Ее тело дрожало от более сильных, чем ветер, эмоций. Но ее глаза улыбались, когда она продолжила:

— Так скажи мне, Рук, какое иное достойное занятие мы могли бы себе придумать, чтобы завтра отправиться в глушь, как не для того, чтобы подбить парочку драконов?

Глава 9

Кара дрожала всем телом. Не из-за холода, хотя воздух в этой заброшенной кузнице был достаточно свежим. Она дрожала потому, что на ней была надета одежда мертвой женщины. И еще потому, что этот ублюдочный сын Навоны так смотрел на нее, словно бы хотел заставить ее прекратить дрожать. Она была в ужасе от Аллегрето, она жалела, что он не бросил ее у бандитов. Нет, конечно, она не хотела бы там оказаться. Великий Боже, да она сходит с ума. Она сейчас пойдет бродить по полям и пролескам, выть на луну и рвать волосы в своем несчастье. Это расплата, это ниспосланная сверху расплата за то, что она пыталась отравить госпожу.

Она заплакала, жалея себя и Елену. Свою маленькую Елену, то шаловливую, то тихую и задумчивую. Елену, уши которой были слишком большими, а подбородок — слишком острым. И, все равно, такую красивую. Кара так любила ее, а Елена была обречена, как сказала принцесса. Потому что Каре не удалось выполнить ее задание. Правда, Аллегрето сказал ей, что принцесса Умерла от чумы. Понравится ли это Риате?

Нет. Этого будет недостаточно. Им никогда не будет достаточно. Она теперь понимала, что имела в виду ее госпожа. Держа в своих руках Елену, и зная, как она любит свою сестру, они теперь все время будут заставлять ее выполнять их задания.

— Прекрати же свои рыдания, — резко сказал Аллегрето. Он снова взглянул на нее и встал с железного бруска наковальни, на котором восседал. Даже в своем теперешнем рванье снятом с бандита, он сохранил презрительную горделивость осанки и грациозность падшего ангела. Его ноги были измазаны болотной грязью до самых колен.

— Я стараюсь, — она постаралась прикусить свой кулачок, чтобы прекратить плач, но тут же всхлипнула.

— Глупая сучка Монтеверде, — зло сказал он.

— Извини! — заплакала она с новой силой. — Мне не хочется быть Монтеверде! Мне не хочется больше плакать! И я не понимаю, зачем ты побеспокоился спасать кого-то еще, кроме себя, от этих ужасных скотов!

Он угрюмо рассматривал ее.