— Ты многих заставляешь страдать, — выдавил из себя Ник.

— Очень жаль, — мягко усмехнулся Мэттью.

Том Свини закончил осмотр и посмотрел на Кэсси.

— У него нет ничего, что нельзя было бы вылечить хорошей едой и отдыхом.

— Может, я останусь здесь на пару дней, если вы не против? — с надеждой спросил Ник после ухода врача. Но иллюзии быстро рассеялись, стоило ему встретиться со взглядом Мэттью.

— Ты не можешь остаться. Ник, как бы тебе этого ни хотелось.

— Ну хоть на сегодня? — предложила милосердная Кэсси.

Вместо ответа Мэттью взял ее за руку и вытащил из комнаты.

— Будь я проклят, если позволю твоей бывшей любви остаться на ночь. Если ты сама не хочешь за себя постоять, то это сделаю я. Ты моя девушка. Пойми это и запомни надолго.

— Но это же абсурд, — сказала Кэсси, смело встретив его взгляд. — Речь идет об элементарной доброте.

— Да что ты? — Между черных бровей Мэттью образовалась глубокая складка.

— А с твоей стороны — о совершеннейшей глупости, — договорила Кэсси, начиная злиться. — Мне просто жалко человека.

— Существует огромная разница между тем, как мы на это смотрим. — Руки Мэттью скользнули с ее плеч на талию. — Рэйберн уедет.

— Хорошо. Прекрасно. Ты хозяин в доме.

— И вообще что он здесь делает? — Мэттью сам содрогнулся от силы вспыхнувшей в нем ревности. — Кроме того, что пытается тебя уговорить вернуться в Сидней?

Гнев Кэсси сменился горечью.

— В основном это вина моей матери, — вздохнула девушка. — Она с ним беседовала. Полностью его завербовала.

— Ну, и кто еще попробует вмешаться? — возмутился Мэттью. Этот замечательный день они должны были провести вдвоем, вовсе не изображая нянечку при Рэйберне.

— Что ты имеешь в виду? — напряглась Кэсси.

— Ладно, забудь. — В его глазах светилось презрение к самому себе, и Мэттью прижал ее к груди.

— Черта с два! — Она вырвалась из его объятий. — Ты хотел что-то сказать, Мэттью. Что еще случилось? Совершенно неожиданно он взорвался:

— Твой отец прислал своего адвокатишку, чтобы меня купить!

— Нет! — Ей показалось, что он ее ударил. Мэттью пришел в себя, ужаснулся.

— Язык мой — враг мой, — простонал он. — Я не собирался тебе ничего рассказывать.

— Ты хотел сохранить это в тайне от меня? — Своим маленьким кулачком она ткнула его в широкую мускулистую грудь.

— Я не хотел делать тебе больно, Кэсс. — Он поймал ее руку и прижал к себе.

— Когда это произошло? — Она была в ярости.

— Несколько дней тому назад. До твоего приезда.

— Именно так и должен был поступить отец, — с горечью произнесла она. — И сколько он за меня давал?

Мэттью решил, что этого она никогда не узнает.

— Цену должен был назначить я.

— Почему же ты не согласился? — Только унижение заставило ее задать этот вопрос.

Но его это потрясло до глубины души. Он отшатнулся от нее:

— Да как ты смеешь меня об этом спрашивать?! Нежность и страсть, которые он ощущал, помогли ему прийти в себя. Сильные руки поймали Кэсси, не давая ей сдвинуться с места. Она не должна думать ни о ком, кроме него. Его губы накрыли ее рот, прижались с силой, заставив ее раскрыть губы и позволив ему прикоснуться к соблазнительной бархатистой поверхности ее языка. Никто не пробуждал в нем таких чувств. Его стремление обладать ею возросло в несколько раз, с тех пор как он отдался во власть любви.