Выдергивая нитку из кудели,

         С веретеном

         Ведет беседу мать.

         Оглохший кот

         Внимает той беседе,

         С лежанки свесив

         Важную главу.

         Недаром говорят

         Пугливые соседи,

         Что он похож

         На черную сову.

         Глаза смежаются,

         И как я их прищурю,

         То вижу въявь

         Из сказочной поры:

         Кот лапой мне

         Показывает дулю,

         А мать – как ведьма

         С киевской горы.

         Не знаю, болен я

         Или не болен,

         Но только мысли

         Бродят невпопад.

         В ушах могильный

         Стук лопат

         С рыданьем дальних

         Колоколен.

         Себя усопшего

         В гробу я вижу

         Под аллилуйные

         Стенания дьячка.

         Я веки мертвому себе

         Спускаю ниже,

         Кладя на них

         Два медных пятачка.

         На эти деньги,

         С мертвых глаз,

         Могильщику теплее станет, –

         Меня зарыв,

         Он тот же час

         Себя сивухой остаканит.

         И скажет громко:

         «Вот чудак!

         Он в жизни

         Буйствовал немало…

         Но одолеть не мог никак

         Пяти страниц

         Из «Капитала».

Персидские мотивы (1925)

Персидские мотивы

«Улеглась моя былая рана…»

         Улеглась моя былая рана –

         Пьяный бред не гложет сердце мне.