Я кричу им в весенние дали:

         «Птицы милые, в синюю дрожь

         Передайте, что я отскандалил, –

         Пусть хоть ветер теперь начинает

         Под микитки дубасить рожь».

    <1923>

«Мне осталась одна забава…»

         Мне осталась одна забава:

         Пальцы в рот и веселый свист.

         Прокатилась дурная слава,

         Что похабник я и скандалист.

         Ах! какая смешная потеря!

         Много в жизни смешных потерь.

         Стыдно мне, что я в Бога верил.

         Горько мне, что не верю теперь.

         Золотые, далекие дали!

         Все сжигает житейская мреть.

         И похабничал я и скандалил

         Для того, чтобы ярче гореть.

         Дар поэта – ласкать и карябать,

         Роковая на нем печать.

         Розу белую с черною жабой

         Я хотел на земле повенчать.

         Пусть не сладились, пусть не сбылись

         Эти помыслы розовых дней.

         Но коль черти в душе гнездились –

         Значит, ангелы жили в ней.

         Вот за это веселие мути,

         Отправляясь с ней в край иной,

         Я хочу при последней минуте

         Попросить тех, кто будет со мной, –

         Чтоб за все за грехи мои тяжкие,

         За неверие в благодать

         Положили меня в русской рубашке

         Под иконами умирать.

    1923

«Мы теперь уходим понемногу…»

         Мы теперь уходим понемногу

         В ту страну, где тишь и благодать.

         Может быть, и скоро мне в дорогу

         Бренные пожитки собирать.

         Милые березовые чащи!

         Ты, земля! И вы, равнин пески!

         Перед этим сонмом уходящих

         Я не в силах скрыть моей тоски.