Причащайся соломой и шерстью,

         Тепли песней словесный воск.

         Злой октябрь осыпает перстни

         С коричневых рук берез.

4

         Звери, звери, приидите ко мне,

         В чашки рук моих злобу выплакать!

         Не пора ль перестать луне

         В небесах облака лакать?

         Сестры-суки и братья-кобели,

         Я, как вы, у людей в загоне.

         Не нужны мне кобыл корабли

         И паруса вороньи.

         Если голод с разрушенных стен

         Вцепится в мои волоса, –

         Половину ноги моей сам съем,

         Половину отдам вам высасывать.

         Никуда не пойду с людьми,

         Лучше вместе издохнуть с вами,

         Чем с любимой поднять земли

         В сумасшедшего ближнего камень.

5

         Буду петь, буду петь, буду петь!

         Не обижу ни козы, ни зайца.

         Если можно о чем скорбеть,

         Значит, можно чему улыбаться.

         Все мы яблоко радости носим,

         И разбойный нам близок свист.

         Срежет мудрый садовник осень

         Головы моей желтый лист.

         В сад зари лишь одна стезя,

         Сгложет рощи октябрьский ветр.

         Все познать, ничего не взять

         Пришел в этот мир поэт.

         Он пришел целовать коров,

         Слушать сердцем овсяный хруст.

         Глубже, глубже, серпы стихов!

         Сыпь черемухой, солнце-куст!

    Сентябрь 1919

Москва кабацкая (1924)

Стихи как вступление к Москве кабацкой

«Все живое особой метой…»

         Все живое особой метой

         Отмечается с ранних пор.

         Если не был бы я поэтом,

         То, наверно, был мошенник и вор.