Хэл Уиллис покровительствовал человеку по имени Жиртрест Доннер.

Фактически благодаря полученной от Доннера и достойно вознагражденной помощи Уиллис точно пополам расколол немало крепких орешков. И вне всяких сомнений, становилось ясно, что грабитель Клиффорд, любитель вежливых поклонов, — именно такой крепкий орешек.

Сотрудничество с Доннером имело лишь одну отрицательную сторону, связанную с его любовью к турецким баням. Худощавый Уиллис не получал никакого удовольствия, теряя в весе по три-четыре фунта при каждой беседе с Доннером.

Доннер же был не просто толстый, его неспроста звали Жиртрест. Он был тучным. Он был огромным, просто человек-гора.

Жиртрест сидел, задрапировавшись полотенцем, и пласты плоти колыхались по всему его телу, когда он вдыхал пар, окружавший его и Уиллиса. Тело его было бледным, болезненно белым, и Уиллис подозревал в нем наркомана, но был бы чертовски не прав, если бы решил арестовать хорошего осведомителя за хранение наркотиков.

Доннер сидел, как огромный белый Будда, и вдыхал пар. Уиллис смотрел на него и потел.

— Клиффорд, говоришь? — спросил Доннер. Говорил он таким замогильно-глубоким, хриплым голосом, будто вещал от лица самой Смерти.

— Клиффорд, — подтвердил Уиллис. Он чувствовал, как пот заполняет его густые волосы, струится по шее, по узким плечам и дальше вниз по позвоночнику. Ему было жарко. Во рту пересохло. Он посмотрел, как Доннер томится, словно огромный, довольный собой овощ, проклял всех жирных людей и повторил: — Клиффорд. Ты должен был читать о нем. Это напечатано во всех газетах.

— Я не люблю газеты, приятель, — сказал Доннер. — Только страницы юмора.

— Так вот, он грабитель. Прежде чем смыться, он бьет свои жертвы, затем низко кланяется и говорит: «Клиффорд благодарит вас, мадам».

— Этот парень чистит только курочек?

— Пока да, — ответил Уиллис.

— Я его не знаю, папочка, — сказал Доннер и потряс головой, разбрызгивая пот на покрытые изразцами стены вокруг. — Клиффорд. Это имя ничего мне не говорит. Расскажи о нем подробнее.

— Он носит солнечные очки. Во всяком случае, последние два раза был в них.

— Очки? Он выходит по ночам, этот кот?

— Да.

— Клиффорд, курочки, кот. Все на «К». Интересуется кокаином?

— Нам это неизвестно.

— Ты заметил букву «К»? — спросил Доннер. — Клиффорд, курочки…

— Вообще не обращал на это внимания, — ответил Уиллис.

Доннер пожал плечами. В парной, по-видимому, становилось все жарче. Пар вздымался вверх, испускаемый невидимыми дьявольскими приспособлениями, укутывая помещение толстым одеялом душного, насыщенного жаром тумана. Уиллис тяжело вздохнул.

— Клиффорд, — снова проговорил Доннер. — Это точно его имя?

— Не знаю.

— Я это спрашиваю, папочка, потому что знаком с несколькими грабителями, но никого из них не зовут Клиффордом. Если это просто трюк, чтобы доставить удовольствие курочкам, тогда другое дело. Значит, Клиффорд. Это имя он придумал с голодухи.

— Он уже ограбил четырнадцать женщин, если не больше, — сказал Уиллис. — И больше не голоден.

— Изнасилование?

— Нет.

— Совсем не интересуется курочками этот Клиффорд? Может, он педик?

— Мы не знаем.

— Он получил большой улов?

— Не больше пятидесяти четырех баксов.