Нет, она, конечно, хочет заняться с ним любовью, но не так. Не банально. Без всех этих «супружеских обязанностей»… С романтикой!

– Ася! – постучала в дверь тетя Вероника. – Прости, мне моющее средство взять нужно! Оно под ванной!

«А за стеной будут его папа с мамой», – подумала Ася с ужасом, но все-таки вышла.

Гриша уже был в постели и играл на телефоне в какую-то игрушку. Ася сбросила халат и пристроилась рядом. Выяснилось, что высокий и широкоплечий парень – это прекрасно, но не на узкой кровати.

– Подвинься! – потребовала Ася.

– Ага, – ответил Гриша и принялся неловко отодвигаться, не выпуская из рук телефон. – Извини, тут миссия! Осталось чуть-чуть… Если не пройду, придется заново…

И он ушел в игрушку с головой. Ася лежала рядом и тихо злилась. Ну что за дела! Рядом с ним лежит любимая девушка, мать его ребенка, а он – «миссия»!

Она прижалась к Грише покрепче. Поцеловала его в плечо. Потерлась щекой…

Миссию Гриша в ту ночь так и не прошел.

Не выспалась она ужасно. Сначала было совсем не до сна, потом Гриша уснул, но одеяла не хватало, подушка была неудобная, а Гриша так и норовил вжать ее в стену. Как только удавалось задремать, Гриша шевелился, и это шевеление ее будило.

– Тебе к первому уроку? – спросил Гриша.

– Угу, – ответила Ася, не открывая глаз.

– А мне к нулевому.

Гриша сел, помотал головой и протер глаза. А потом встал и принялся швырять в сумку тетрадки и учебники.

– Черт, забыл геометрию… Ладно, спишу, она третьим. Надо было доклад по биологии… Ай, потом…

Ася наблюдала за ним из-под ресниц. Это было так необыкновенно. Так прекрасно. Так волнующе.

Ася пошевелилась в постели, и Гриша отреагировал мгновенно. То есть его тело отреагировало.

– Ну и как мне теперь из комнаты выйти? – возмутился он.

Но Ася поняла, что возмущается он показушно. Скорее, радуется. Или хвастается.

– А бабушка к вам надолго? – спросил Гриша, надевая самую просторную и длинную майку, которую только смог найти.

Ася пожала плечом.

– Хорошо бы подольше, – хмыкнул Гриша. – Все, я ушел.

Она раз за разом прокручивала в голове вчерашний вечер и сегодняшнее утро. И пусть было стыдно и страшно выходить после такой ночи в чужую квартиру, но счастья все равно было больше. Подкрашенная и причесанная тетя Вероника ее покормила. Все было немножко как в кино. Яркий желток глазуньи на белой тарелке и глазурованная блестящая чашка с молоком. Гришина мама в пеньюаре. Ася удивилась тому, что она вспомнила слово «пеньюар», вживую она его никогда не видела.

Заскочила мама. Принесла вещи и школьную сумку. Вероника предложила ей кофе и круассан. Но этот кофе с круассаном маме не шел. Она была, как обычно, всклокоченная и мятая.

Когда-то Ася пыталась ее упрекнуть в том, что она выглядит как торговка на рынке.

– Так я и есть торговка на рынке, – отрезала мама, – и ты за эти деньги жрешь.

Больше Ася маму не критиковала. Но сейчас ей опять было стыдно вспоминать, как мама залпом выпила кофе из тонкой чашки и сжевала круассан, как будто он банальная булочка.

Но Ася уже как будто не имела отношения к маме. Мама как будто пришла в гости к ней. А у Аси пеньюар и круассан. И все хорошо.

Даже английский, который Ася ненавидела всей душой, прошел мило и спокойно. Англичанка пыталась наехать за ненаписанное сочинение по Конан Дойлу, а Ася, у которой в голове все путалось, согласилась отвечать устно и неожиданно для самой себя пусть и коряво, но пересказала серию «Шерлока», которую недавно пересматривала с субтитрами.