— Час от часу не легче… — зло хмыкнул Феб. — Мало того что франков больше, чем нас, чуть ли не в два раза, так еще и этого гениального полководца принесло. Особенно учитывая то, что я даже в детстве в солдатики играть не любил. Хорошо хоть пушек и аркебуз наклепать успели.

— Твой удел — олицетворять Наварру своим присутствием. Самому вести битву нет нужды. Не королевское это дело.

Феб нахмурился.

— Понимаешь, Жан Жаныч, действительно, толковых исполнителей хватает. Один ты стоишь десятка Филиппов де Кревкеров. Но для многих в Наварре я так и остался молокососом, красавчиком-выскочкой. Даже для тех, кто сейчас не за страх, а за совесть служит мне. Если я выиграю эту битву сам, вопрос раз и навсегда будет снят.

Я озадаченно потер подбородок.

Н-да… Это со стороны может показаться, что рулить войсками просто. Стой себе на холме в сторонке да отдавай приказания бодрым голосом. Ан нет, на самом деле это чертовски сложно. За мной не меньше десятка сражений, но, когда сам повел армию на Ла-Рошель, боялся до чертиков. И без ошибок не обошлось. Хорошо хоть не особо критических. А Феб вообще пока без опыта. По-хорошему надо бы его под надежную охрану и права голоса лишить, чтобы дров не наломал. Впрочем, можно рискнуть, слава великого полководца Франциску не помешает, только на пользу общему делу пойдет. В любом случае я рядом буду.

— Не вижу ничего невозможного. Ты организатор от Бога, а это уже многого стоит. Не все так страшно, как выглядит. У Филиппа есть куча слабых мест. При всех его талантах он несколько единообразен и предсказуем. К тому же де Кревкер не любит оперировать резервами и бросает в бой сразу все, что есть. Будем исходить из того, что свою пехоту он соберет в кулак и ударит по нам в лоб. А жандармов в это время пошлет в обход, чтобы ударить с фланга или с тыла одной или несколькими группами. Неприятная тактика, если учесть, что тяжелая кавалерия у франков великолепно вышколена и работает как швейцарские часики, а нас гораздо меньше. Так он действовал при Геннегате, думаю, так будет действовать и сейчас. Наша сила в артиллерии, а значит…

— Глухая оборона? Пушки соберем батареями за редуты, между ними за рогатками — стрелки и пикинеры?

— Ну вот, а говорил, что в солдатики не играл. А жандармов попробуем поймать в ловушку. Кстати, где ты набрал мавров?

— После окончания Реконкисты мавританских дворян лишили владений, но выгонять не стали. Часть из них, те, что приняли христианство, подалась под крыло церкви, остальные наемничали со своими отрядами, многие в разбойники пошли. Вот их всех я и нанял. Пожалуй, самая лучшая легкая кавалерия, что можно найти в этих местах. Вместе с моими безземельными кабальеро, из которых получились отличные конные арбалетчики, набралось около полутора тысяч.

— Понятно. Вот их на жандармов и бросим.

Франциск вытаращил на меня глаза:

— Окстись, куда их на закованных в железо с ног до головы тяжелых кавалеристов? Разорвут и даже не заметят.

— В лоб — да, без сомнения, разорвут в клочки, но у них будет другая задача — лишить жандармов темпа лихими наскоками и по возможности выдавить их на засаду. А твоих рыцарей оставим в стратегическом резерве, чтобы купировать возможные прорывы. Их не так много, чтобы кидать в мясорубку. А теперь будем рисовать. Клаус, живо сюда бумагу…

За обсуждением тактики и стратегии мы засиделись далеко за полночь, а поутру армия выдвинулась навстречу Пауку. Впрочем, далеко от Оша уходить не пришлось. В двадцати лигах от города нашлось подходящее место для сражения — большая холмистая равнина.