С правого фланга с крутым загибом в тыл нас прикрывала речушка с топкими берегами, а с левого — несколько редких рощиц, создающих слабую видимость преграды для кавалерии. Впрочем, для нашей задумки они подходили как нельзя лучше.

Для начала разослали несколько небольших отрядов разведчиков вперед, чтобы не прохлопать франков. Феб быстро пресек попытку видных наваррских дворян перетянуть одеяло на себя, решительно взял бразды правления армией в свои руки, после чего закипела работа.

Расположение армии живо стало напоминать огромную стройку. Все были охвачены работой: копали рвы, тесали колья, вязали фашины и сбивали рогатки. Артиллерию свели в десятиорудийные батареи и разместили через равные промежутки по широкой дуге, после чего озадачили расчеты возведением редутов. Еще две батареи установили на скрытых позициях перед рощицами. Общее командование последним доводом королей осуществлял произведенный в гранд-мэтры артиллерии мой старый соратник ломбардец Пелегрини. Старик неимоверно гордился повышением и носился среди подчиненных на своей соловой кобылке, аки заправский кавалерист. Его заместитель — старший Крупп не отставал от своего начальника ни на метр. А младшего поставили заведовать засадными батареями. Заслужил, щенок, старанием и своим умением не по возрасту.

Всю наличествующую кавалерию разделили на три подразделения — легкие конники, рыцарский корпус и отдельный отряд гасконских дворян. Первыми командовал мавританский эмир Салман, вторыми — дон Гаррец, один из наваррских идальго, а третьими — Саллюстий де Монталкж — я не оставил без внимания тот факт, что он первым преклонил предо мной колени.

Общее командование кавалерией принял я сам.

Аркебузиров возглавил Отто фон Штирлиц, мой шваб изначально тяготел к огнестрельному оружию, валлийских лучников — дон Оуэн, соратник Феба с самого момента попадания в Средневековье. У генуэзских арбалетчиков был свой начальник — опытный кондотьер Джакопо Сальери.

Всю пехоту принял наваррский граф Лири. Я ему в лучшем случае доверил бы только обозом командовать, но этот недалекий напыщенный индюк был главным претендентом на наваррский трон в отсутствие у Феба наследников мужского пола, и оставлять его совсем без командных должностей крайне не рекомендовалось из политических соображений. Впрочем, недалекость и напыщенность в наше время совсем не означают отсутствие храбрости и воинского умения. А для того чтобы подстраховаться, я приставил к нему Логана.

Работы по обустройству продолжались всю ночь, и лишь к рассвету позиции начали приобретать более-менее узнаваемые очертания.

Ночевал со своими, а утром отправился в ставку. Его величество король Наварры уже не спали и изволили совершать утренний моцион.

Майордом было сунулся навстречу, но, повинуясь знаку Феба, пропустил меня.

— Ваше величество…

— Мое, мое, черт бы его побрал это величество… — Франциск плеснул водой в лицо из серебряного тазика, взял полотенце из рук пажа. — Чего-то мне неспокойно. А если лягушатники проскочат мимо нас?

— Вряд ли. Сам знаешь, сейчас вся война сводится к генеральному сражению. Скорее всего, франки уже знают, что ты при армии, поэтому придут как миленькие. Тем более мы стоим на пути в Ош.

— Тогда где они шатаются? Чтоб тому Пауку пусто стало… — раздраженно пробурчал Франциск, а потом ткнул рукой в мавританских кавалеристов, в стороне от лагеря неспешно отрабатывающих какие-то сложные перестроения. — Чем это они занимаются? Боевое слаживание?

— Ага. Задачка у них не из простых. Но, как я уже понял, эмир Салман свое дело твердо знает. Что ты ему пообещал? Старик прямо светится.

— Ничего особенного.