— Конечно, — солгал тот.

— Нет, — вмешался Джаммер, — у нас и без того хватает неприятностей, чтобы еще и вооружать его. Господи Иисусе…

— Меня это наводит на кое-какие мысли, — сказал Бовуа, — а именно, что следует ждать кого-то еще, кто придет по наши души. Кого-то чуть более профессионального.

— Если они только не взорвут к чертям собачьим весь Гипербазар и не уберутся отсюда, — сказал Джаммер, — забрав всех этих зомби в коже…

— Нет, — сказал Бобби, — иначе они бы это уже сделали.

Все разом уставились на него.

— Надо отдать мальчику должное, — сказала Джекки. — Он понял, что к чему.

Полчаса спустя Джаммер мрачно смотрел на Бовуа.

— Должен признать твое превосходство. Это самый забубенный план, о каком я слышал за очень долгое время.

— Да, Бовуа, — вмешался Бобби, — а почему бы нам просто не проползти вверх по этой шахте, выбраться на крышу и не перебраться на соседнее здание? Использовать ту нить, по которой перешел ты.

— Там, на крыше, казуаров, как мух на навозе, — сказал Бовуа. — И у некоторых могло даже хватить мозгов, чтобы найти люк, который мне пришлось оставить открытым, чтобы сюда попасть. А еще я по дороге оставил пару мелких осколочных мин. — Он плотоядно ухмыльнулся. — А, кроме того, соседнее здание выше нашего. Мне пришлось подняться на его крышу и выстрелить нитью вниз. Нельзя пройти, переставляя руки по мономолекулярной нити, — пальцы отвалятся.

— Как тогда, черт побери, мы, по-твоему, отсюда выберемся? — вопросил Бобби.

— Хватит, Бобби, — тихонько сказала Джекки. — Бовуа сделал то, что должен был сделать. Теперь он здесь, и мы вооружены.

— Бобби, — предложил Бовуа, — почему бы тебе не проиграть нам план, убедиться, что мы его поняли…

У Бобби возникло неприятное чувство, что Бовуа хочет убедиться, понял ли он, Бобби, этот план, но он облокотился о стойку бара и начал:

— Мы вооружаемся до зубов, и мы ждем, так? Джаммер и я выходим с его деки и обследуем матрицу, может, поймем, что происходит…

— Думаю, я сам с этим справлюсь, — вмешался Джаммер.

— Мать твою! — Бобби оттолкнулся от стойки. — Бовуа же сказал! Я хочу пойти, я хочу подключиться! Как мне иначе чему-то учиться?

— Неважно, Бобби, — прервала его Джекки, — продолжай.

— Ладно, — хмуро сказал Бобби. — Итак, рано или поздно те ребята, которые наняли казуаров и готиков, чтобы держать нас здесь взаперти, должны прийти за нами. Когда они это сделают, мы на них нападем. Захватим хотя бы двух живыми. В то же время мы рвем наружу — готики и все прочие стрельбы не ожидают, так что мы выбираемся на улицу и двигаем на Проекты.

— Думаю, ничего вроде не забыл, — сказал Джаммер, направляясь к запертой и зашторенной двери. — Думаю, это подводит черту. — Он прижал большой палец к запору кодового замка и приоткрыл дверь. — Эй, ты! — проорал он. — Не ты! Тот, в шляпе! Давай сюда свою задницу. Надо поговорить.

Красный лучик прорезал дверь, штору, два пальца Джаммера и мигнул у бара. Взорвалась бутылка, ее содержимое выплеснулось облаком пара и эфирных масел. Джаммер выпустил дверь, которая тут же захлопнулась, и уставился на свою искалеченную руку, потом тяжело осел на ковер. Клуб медленно наполнился рождественским запахом кипяченого джина. Бовуа, достав из-за стойки серебряный сифон, заливал дымящуюся штору сельтерской, пока не иссяк патрон с углекислым газом.