А если что и остается... — и Соколов перешел на прозу:

— Остается это знойное беспредельное небо в легких кучевых облачках на эмалевом горизонте, шелковисто ласковый ветерок, мотающий чистую зелень длинных ветвей, холодок поцелуя в дальней беседке, спрятавшейся в густых зарослях жасмина.

Все восхищенно застыли, а простоватый Павловский даже рот от столь вдохновенной тирады слегка приоткрыл.

Соколов обвел друзей вопросительным взглядом:

— Ну, завтра с утра пораньше едем? Заодно проверим нашего начальника за трапезным столом. За чаркой он столь же отважен и неутомим, как в преследовании злодеев? — Соколов, хитро сощурив глаз, посмотрел на Аркадия Францевича Кошко.

Сенатские заботы

Этому человеку еще предстояло стать легендой, он стоит того, чтобы уделить ему несколько строк.

Сорокалетний Кошко в свое время закончил Казанское пехотное юнкерское училище и служил в полку, квартировавшем в Симбирске. Но пехотинца из Аркадия все-таки не получилось. Виной тому были книги о приключениях знаменитых сыщиков.

И вот крутой поворот судьбы: военный офицер пришел служить в рижскую полицию рядовым инспектором. (Мой читатель тут же вспомнил о самом Соколове, тоже сделавшем подобный вольт.) Инспектор быстро обрел глубокие познания в области криминалистики. Природная сметка и дотошность в расследовании каждого преступления помогли ему сделать первый шаг к своей будущей блестящей карьере: Кошко был назначен начальником полиции Риги. Случилось это в тысяча девятисотом году.

Дальше же, как писал один из биографов, “деятельность Кошко на посту рижской полиции была столь успешной, что уже через пять лет, во время революционных беспорядков, пришлось беспокоиться о безопасности своей семьи: терроризм принимал все более угрожающие формы”.

Так, Кошко для начала попал в Царское Село, где командовал всей полицией, а затем его перевели в Петербург — заместителем начальника сыска.

В это время по чьим-то проискам сенатская комиссия затеяла проверку деятельности полиции Москвы. Как водится, были выявлены “серьезные нарушения закона и упущения по службе. Гартье свое место уступил энергичному Кошко. Товарищ министра внутренних дел Лыкошин предупредил:

— Аркадий Францевич, в старой столице вас ожидает ситуация непростая. В сыскной полиции нет должной дисциплины. Особенно отличается анархическими замашками и пренебрежением к букве закона граф Соколов, сынок члена Государственного совета, действительного тайного советника Николая Александровича. Да, молодой Соколов умен, отлично образован, но он привнес в полицию все замашки конной гвардии, где еще недавно служил. Приструнив его, вам не составит труда навести порядок в остальном.

Кошко опрометчиво обещал “приструнить и навести”.

Теперь, получив приглашение от Соколова, выходок которого он опасался особо, Кошко на мгновение задумался: "Подчиненных следует держать на расстоянии, если начальник не хочет, чтобы они держали его за горло! Но... с кем работаешь, с тем и пьешь”. Улыбнулся почти добродушно:

— Была бы бражка, так съедим барашка! Служебное авто, дорогие коллеги, в вашем распоряжении.

Соколов заключил разговор:

— Сбор завтра в восемь часов утра, здесь в Гнездниковском!

Рухнувшие планы

Ровно в восемь все были в сборе.

— Сыщики и воры — самые точные люди! — улыбнулся Жеребцов. — Давно это замечено.

Ирошников одобрительно хмыкнул:

— Очень правильно замечено! Как и ворам, сыщикам надо уметь вовремя смыться. Вонючка Галкина давно фырчит у подъезда, на завтраке мы нынче все экономили. Так что, скорее к столу великого и гостеприимного Соколова, в Мытищи!

Все дружно поднялись с мест, направились к дверям.