– Тварь! Убью! – взревел Яков Плещов, отмахнувшись от меня мечом. Но я и не собирался лезть на рожон. Противник отмахивался наугад, левой рукой старательно оттирая краску с забрала, но я уже перезарядился и прочувствовал темп. Раз – два. Раз!

Вторая граната влетела вслед за первой, взорвавшись прямо у крошечной щели в стальной скорлупе. Светошумовой заряд рванул так что даже мне, зажмурившемуся и стоящему в паре метров от противника, пришлось не сладко, Яков же взвыл, закрутившись на месте и в ярости размахивая резонансным клинком во все стороны.

Его сердцебиение участилось еще сильней, превратившись в сплошную пульсацию, и мне ничего не оставалось, кроме как вновь зарядить оружие и держаться на расстоянии, пока ослепший и оглохший противник, воя, не растратит последние силы. Прошло всего несколько секунд и то, что я ожидал случилось.

Сердце парня не выдержало. Пульсация на миг стала постоянной, а затем аура исчезла, как и резонансный меч. Яков еще несколько секунд выл, царапая нагрудную пластину железными пальцами, а затем рухнул на колени и, не выдержав, упал лицом вниз. В ту же секунду я дернул шнур выхода и выбравшись из брони подбежал к бывшему противнику.

Извлекать пилота из резонансного доспеха нас учили тогда же, когда и одевать его на себя. В бою такое не сделать, даже если враг по какой то причине замешкается. Но сейчас, когда он просто валялся на бетонном полу, операция далась легко. Правую руку под левую подмышку, левую руку – в разъем под кобурой на поясе, нащупать эвакуационные кольца – дернуть одновременно.

С тихим щелчком броня открылась, и я тут же вцепился в край обеими ладонями, раскрывая дверцу на спине. Парень еще дергался, изо рта у него шла пена и формально он еще был жив. Секунд сорок – пятьдесят, если не запустить остановившееся сердце. Вот только с его меридианами творилось какое то безобразие. Нет они не были порваны, как после приема наркотиков в случае Герба, просто энергия перестала течь.

– Только попробуй сдохнуть, придурок. – выругался я. Положив Якова на бетонный пол, выщербленный после нашей схватки, и начав непрямой массаж сердца. А спустя всего несколько мгновений я почувствовал на плече чью то ладонь и увидел склонившегося Строгонова.

– У него инфаркт, или инсульт. Я не очень разбираюсь. Сердце остановилось. – не прекращая стимуляцию сказал я.

– Мы разберемся. – ответил медик с гербом Асклепия на груди. – Отойдите пожалуйста и не мешайте нам работать!

– Ему нужна капельница, препараты… – начал было я, но Строганов схватил меня за плечи и повернув к себе покачал головой. – Если он сдохнет, мы не узнаем, что произошло. Кто с ним это сделал?

– Он сам. Это каденция. – ответила стоящая чуть поодаль Бакинова. – Состояние, которому учат только военных в звании от поручика и выше. Возможно, такой финал – родовой секрет.

– Это уже не важно. Мы все слышали его угрозы и оскорбления. Камеры зафиксировали факт применения резонансного меча, который он просто скрывал за проводящим лезвием. – проговорил Василий, кивнув в сторону Якова, которого уже грузили на носилки. – Это уже не турнир и даже не дуэль. Учитывая разницу в ваших рангах, это будет квалифицировано как покушение на убийство. И если он выживет станет только хуже. Это позор…

– Дважды позор, если учитывать, что даже используя выгорание, он проиграл. – заметила Мария Ивановна. – Еще стоит уточнить, почему все отряды в тяжелой броне оказались так далеко от арены? Предательство?

– Вряд ли, скорее просто никто не мог предположить, что на арене схлестнутся шестой и двенадцатый ранги. – покачал головой Строганов. – Не нужно искать виновных там, где их нет.

– Это скандал, при этом скандал очень показательный.