– Ну, зато отсиживаться а штабе, наблюдая как чужие дети гибнут на фронте, у аристократов не выйдет. – усмехнулся я. – И полкам идти на смерть проще, понимая, что батька командир поляжет вместе с ними, а не за спинами.

– Да, стратегию войны это поменяло. – кивнул Роман, тяпнув еще одну.

– «Зато» говоришь? – пробормотал Мирослав. – Нет такого рода, который не терял бы детей, как в мелких, так и в больших конфликтах. Польза же и в самом деле есть, хотя я бы сказал – иная. Крупных боевых столкновений стало меньше. Когда убивают чужих детей, это всегда проще чем своих…

– Да, жаль только совсем конфликтов это не прекратило. – поморщился я. – Власть важнее чужих жизней?

– Сказал мальчик, не успевший окончить военное училище, а уже закопавший… сколько? Человек десять? Пятнадцать? И это, не считая покалеченных физически и морально, тех чьи судьбы благодаря тебе поломаны навсегда. – криво усмехнувшись проговорил Роман, вертя в руках хрустальную стопку. – Тот же Геннадий, чем он тебе мешал, что ты его в кому отправил?

– Вы не в курсе? Отчет не читали? – зло уточнил я.

– Он только вернулся, увидел поди в выжимке строку, а погружаться… некогда. – проговорил Мирослав. – Рома, твоему парню орденцы влили наркоту, по его собственному желанию. Убедили его в том, что Суворовы его кинули на произвол судьбы, обманули, вот он и пошел, а разнос.

– Из него вышел бы отличный гвардеец… а теперь что? – поморщился Роман.

– А теперь он будет жить, а не умрет от внутреннего кровотечения, как хотели служители Асклепия. – заметил я, повернувшись к дядьке. – Его подставили, а до этого – травили учеников наркотой. Да вы же сами в курсе, отчеты о прекращенном расследовании читали.

– Выжимку. – кивнул Роман. – Когда отец сможет вернуться в генеральный штаб? Надо хоть одну дыру заткнуть, а я не справляюсь с твоими старыми интриганами, все время кажется, что они меня переигрывают. Сплошная недосказанность, какая то подковерная борьба, ужимки, полунамеки… устал я от этого.

– Держись, сынок, маршалом будешь. Если все закончится удачно. А даже если нет, останешься главой гвардии его императорского величества. – проговорил Мирослав, подбадривая сына, но и в этой фразе мне послышалось то, чего так боялся Роман – недосказанность.

– Раз уж разговор пошел о политике, что скажете о свадьбе Екатерины и Гавриила? – решил взять я инициативу в свои руки. – Говорят это сильно поднимет ее шансы вернуться на престол, к тому же уже добавило легитимности в глазах высшей аристократии. Она может вернуться?

– Вряд ли… – проговорил Мирослав, не слишком уверенно.

– Если эта змея снова получит власть, она всю страну в крови утопит. – с гримасой ненависти проговорил Роман. – Ее приказы… нет, если она хоть сунется обратно – я своих парней сдерживать не стану.

– Не забывай, что «твои» парни – мои вассалы. Покуда я глава рода, мы будем служить империи, а не творить военные перевороты. – отчеканил Мирослав, но выпрямившись тут же скорчился от боли. Все же до выздоровления ему было очень и очень далеко.

– А разве предыдущий переворот стал бы возможен без Суворовых? – удивленно спросил я. – Мне казалось, что ударные силы…

– Не стоит об этом болтать при посторонних, но даже если бы мы не ударили пальцем о палец – ничего бы не поменялось. – нехотя ответил Мирослав. – Даже если бы мы бросили все силы против избранно дворянским собранием и советом бояр императора, продержались бы на пару часов дольше.