К сожалению, она не могла сообщить ему, что ее отец тоже дал согласие на их союз. Но она не могла думать о своем будущем, пока не убедится, что ее отец в полной безопасности.

– Отведите меня в «Золотое руно». Питер, наверное, уже беспокоится, что меня так долго нет, – сказала Филиппа.

Когда они подходили к трактиру, Питер уже стоял у входа и, по всей видимости, ждал ее.

– Хорошо, – сказал сэр Рис. – Не буду торопить вас с решением, леди Филиппа, но я должен быть уверен, что вы в полной безопасности. Вы не должны больше приезжать в Ладлоу и встречаться с теми, кто может навлечь на вас беду. Обещайте, что ничего не предпримете без моего согласия.

– Вот видите, Питер, я под защитой сэра Риса, – с улыбкой проговорила она, поравнявшись со сквайром. – Сэр Рис настолько любезен, что проводит нас до самого Греттона.

По выражению лица Питера она поняла, что он не в восторге от этой новости.

– Ричард найдет вашему отцу безопасное пристанище. Как только стемнеет, я привезу графа в Ладлоу, – понизив голос, проговорил Питер, когда сэр Рис ушел отдать распоряжения конюху.

Филиппа, облегченно вздохнув, кивнула, и в ту же минуту появился сэр Рис в сопровождении конюха, который вел их лошадей.

Они оседлали своих коней и отправились в Греттон-Мэнер.

Глава седьмая

Войдя в алтарную часть приходской церкви, Филиппа опустилась на колени у могилы дедушки и положила букет роз на каменное надгробие. Она не осмелилась дополнить букет белыми розами, чтобы обитателей Греттон-Мэнера не обвинили в верности покойному королю, на гербе которого была белая роза.

Филиппе хотелось побыть у могилы в полном одиночестве. Она все еще продолжала считать себя главной виновницей смерти дедушки, хотя понимала, что он был тяжело болен и что его смерть не была неожиданностью. Но ее твердый отказ от предстоящего брака, который дедушка приветствовал всей душой и на котором настаивал, ускорил роковой конец. Произнеся молитву, она поднялась с колен и, прежде чем уйти из церкви, поставила зажженную свечу за упокой души новопреставленного.

Вдруг она услышала звук шагов по каменному полу. Несомненно, вошедшие были рыцарями, так как каждый их шаг сопровождался тихим звоном шпор.

Один из вошедших заговорил, и Филиппа узнала голос Риса Гриффита.

– Миссис Уэстон! Вот не ожидал вас здесь увидеть. Прошу нас извинить, если мы помешали вам молиться.

– Я уже помолилась и собралась уходить.

– Позвольте вам представить сэра Хауэлла Проссера, соседа вашего дедушки, который только что услышал о его смерти и пришел со мной, чтобы помолиться о его душе.

Незнакомец был немного моложе ее матери, высокий, красивый, отлично сложенный мужчина, с открытым мужественным лицом.

Филиппа похолодела от страха. Несомненно, этот человек мог знать, что Крессида вышла замуж за графа Роксетера. Интересно, за какие заслуги этот Хауэлл возведен в рыцари? Не за верную ли службу нынешнему королю Генриху? Если так, то она в его присутствии должна обдумывать каждое свое слово.

– Леди Греттон будет рада принять вас в своем доме. Разумеется, она все еще в глубоком трауре, но она всегда рада друзьям. Мы с мамой приехали к ней ненадолго, но отложили свой отъезд, чтобы поддержать и утешить ее, – сказала Филиппа.

– Смерть сэра Дэниела меня очень опечалила. Когда я был ребенком, то часто прибегал в Греттон-Мэнер поиграть с Крессидой. Сэр Греттон был очень добр ко мне, – грустно сказал Хауэлл. – Я останусь в церкви, чтобы помолиться за упокой души сэра Греттона, – обращаясь к Рису Гриффиту, проговорил Хауэлл. – Миссис Уэстон, передайте леди Греттон, что я заеду к ней в Греттон-Мэнер, чтобы выразить свои соболезнования, – сказал Хауэлл, повернувшись к Филиппе.