|
- Они с вами говорили? - Если бы только говорили! Они меня приняли за Бюсси и напали на меня. - На вас? - Да, на меня. - А что за нелегкая вас понесла к Сент-Антуанским воротам? - Какое это имеет значение? - Хочу знать, и все тут. Нынче у меня разыгралось любопытство. - Я шел к Манасесу. - К Манасесу, к еврею! - А вы-то небось навещаете Руджиери, отравителя. - Я волен навещать кого вздумается. Я - король. - Вы не отвечаете, а отмахиваетесь от ответа. - Как бы то ни было, я повторяю: их вызвал на это Бюсси. - Бюсси? - Да. - Где же? - На балу у Сен-Люка. - Бюсси вызвал сразу пятерых? Полноте! Бюсси - храбрец, но он не сумасшедший, - Клянусь смертью Христовой! Вам говорят - я лично был свидетелем его поведения. И потом - Бюсси еще не на такое способен. Вы тут мне его невинным агнцем расписали, а он ранил Шомберга в ляжку, д'Эпернона в руку, а Келюса чуть не уложил па месте. - В самом деле? - приятно удивился герцог. - А вот об этом он умолчал. При первой встрече не премину его поздравить. - А я, - сказал король, - я никого не намерен поздравлять, но я примерно накажу этого забияку. - Тогда я, - возразил герцог, - я, на которого ваши друзья замахиваются, не только нападая на Бюсси, но и дерзая поднять руку непосредственно на мою особу, тогда я наконец узнаю, действительно ли я ваш брат и действительно ли никто во Франции, кроме вашего величества, не имеет права смотреть мне прямо в лицо и не опустить глаза, если не из почтения, то хотя бы из страха. В эту минуту, привлеченный громкими, срывающимися на крик голосами обоих братьев, появился Бюсси в нарядном костюме из зеленого атласа с розовыми бантами. - Государь, - сказал он, отвесив Генриху III глубокий поклон, - позвольте засвидетельствовать вам мое нижайшее почтение. - Клянусь богом! Вот и он! - воскликнул Генрих. - Ваше величество, мне послышалось, что вы оказали мне высокую честь, упомянув мое имя? - спросил Бюсси. - Да, - ответил король, - рад вас видеть, ибо что бы там мне ни говорили, но ваше лицо пышет здоровьем. - Государь, доброе кровопускание весьма освежает кожу, и поэтому нынче вечером я должен выглядеть особенно свежим. - Ну хорошо, если на вас напали, сеньор де Бюсси, если вас покалечили, обратитесь ко мне с жалобой, и я вас рассужу. - Позвольте, государь, - сказал Бюсси, - на меня по нападали, меня не калечили, мне не на что жаловаться. Генрих остолбенел от изумления и уставился па герцога Анжуйского. - А вы что мне говорили? - спросил он. - Я сказал, что у Бюсси сквозная рана в бедре от удара шпагой. - Это правда, Бюсси? - Поскольку брат вашего величества так утверждает, значит, это правда. Первый принц крови не может лгать. - И, получив удар шпагой в бедро, вы ни на кого не жалуетесь? - сказал Генрих. - Я стал бы жаловаться, государь, только в том случае, если бы мне отрубили правую руку, чтобы я не смог отомстить сам за себя, да и тогда, - добавил неисправимый дуэлянт, - я, по всей вероятности, рассчитался бы с обидчиком левой рукой. |
