— Ух ты! — выдохнул он.

— Привет, Энакин, — слабым голосом произнесла Мара. — Я знала, что ты придёшь.

— Я думал, что ты… Могу я подойти ближе?

— Конечно.

Энакин уставился на новорождённого.

— Они все такие… отвратительные? — скривился он.

— Тебе придётся перефразировать, — назидательно сказала Мара. — После всего, что мы пережили… Перебери возможные антонимы.

— Я хотел сказать, что он…

— Его зовут Бен, — подсказал Люк.

— Он просто великолепен. И в Силе, и… Но он весь такой сжатый и сморщенный.

— Такой же, каким был ты, — напомнила ему Мара.

— И с тобой, в самом деле, всё в порядке?

— Никогда мне не было так хорошо, как сейчас, — произнесла Мара. — Всё просто замечательно. — Она опустила взгляд на своего ребёнка. — Да, замечательно, — несмотря на всю усталость, её улыбка сияла так, что могла бы зажечь все огни на огромном Корусканте.

Глава 47

Нен Йим шла, понурив голову, по извилистым запутанным коридорам большого корабля. Высокие мощные потолки подкреплялись лепными пилонами, созданными из живой кости, и между ними тут и там мелькали радужные создания куаана, гимнами превозносившие истинных богов. От резкого запаха паалокового фимиама — запретного для всех, кроме высшей касты — в самых отдалённых уголках её мозга стали проявляться воспоминания о давно покинутом родном доме.

Каэ Кваад брёл позади неё, находясь в неожиданно подавленном настроении.

Они вошли в обширную залу, в центре которой возвышался помост из пульсирующих волокнистых полипов хо. На нём, скрытая темнотой и слоем полупрозрачных мембран, восседала гигантская фигура. Только её глаза — приживлённые импланты-маа’иты — были отчётливо видны: они блестели, переливаясь всеми цветами спектра. В остальном перед глазами Нен Йим предстала бесформенная тень, заставлявшая её тело содрогаться от сокровенного ужаса. На мгновение ей показалось, что она предстала перед самим Йун-Йуужанем: столь велик был её суеверный страх.

Каэ Кваад упал ниц перед постаментом.

— Я привёл её, ужасный Шимрра.

Сияющие глаза прожгли её насквозь, но прошло ещё немало долгих секунд, прежде чем фигура заговорила:

— Почему ты не посмотришь мне в глаза, адепт? — голос Шимрры был столь же величественен и ужасен, сколь и его богоподобный лик. — Посмотри мне в глаза и умри.

Нен Йим хотела ответить уверенно, но вместо этого из её рта вырвались лишь молящие нотки:

— Я готова умереть, если вы желаете того, Владыка.

— Ты еретичка, Нен Йим. Ты — порождение еретиков.

— Я усердствовала лишь во благо йуужань-вонгов. Вы вправе покарать меня за моё неповиновение.

Шимрра издал громкий булькающий звук, который она с трудом опознала, как заливистый хохот.

— Ты видела восьмой кортекс.

— Да, мой Лорд, я соприкасалась с ним.

— И что ты там видела? Говори!

— Я видела… конец всему. Конец протоколам. Конец секретам. Если не считать тех нескольких чудес, которыми боги одарили нас после вторжения в галактику неверных, багаж наших знаний практически исчерпан.

— Это так, — подтвердил Шимрра. — И ты — единственная из всех формовщиков, кто знает это. — Нечто, похожее на руку, но не рука, выбралось из тени и указало на Каэ Кваада.