Арххаррион вдруг замер, глядя на меня.

— Убери защиту, — сказал он.

— Что?

— Убери! — он обхватил мое лицо руками, заставляя смотреть себе в глаза, — Ветряна, ты холодная как лед. Тебе нужно согреться. Людям нельзя так мерзнуть, вы от этого умираете. Убирай.

— Нет.

— Убирай, я сказал! — сквозь зубы прорычал он.

Я вспомнила, как обожгло меня его пламя на берегу, и представила, что обрушится на меня, если я уберу свою защиту. И покачала головой.

— Глупая, — сказал он и улыбнулся, — и упрямая. Если ты не хочешь впускать огонь Хаоса… Есть другой способ согреть девушку…

И поцеловал.

Я не знала, что эти жестокие губы могут быть такими нежными. Такими неторопливыми. Невозможно манящими. Я задохнулась под его прикосновениями к моему телу и уже не понимала, чей огонь сжигает меня: мой или его…Предательское платье расползалось там, где он касался меня, словно позволяло ему меня трогать.

— Рион…Не надо…

Он оторвался от моих губ. В темных глазах дрожала желтизна, и зрачок вытягивался, становился звериным.

— Я не хочу…

— Ты врешь! — вдруг разозлился он, — зачем ты мне врешь! Ты хочешь этого так же, как и я! Думаешь, твоя жалкая защита скроет от меня твои чувства? Так зачем ты сопротивляешься?

— Зачем? — задохнулась я, — Ты прекрасно знаешь зачем! Потому что это… ни к чему не приведет! Это лишь пагубное притяжение крови! И все станет только хуже… я не могу… не хочу…так.

— Может, мне встать на колени, как Шайдер, и умолять тебя? — вдруг со злостью спросил он. И холодное смертельное бешенство опалило меня. Я дернулась, пытаясь вырваться из его рук.

Он сжал мои плечи так, словно хотел сломать. Но лишь на миг, и тут же отпустил.

— Больше он не прикоснется к тебе. Никогда. Никто не прикоснется.

Я все же вырвалась и отпрянула.

— Ты не имеешь права распоряжаться мной, — тихо сказала я, — ты мне никто. А Шайдер… он ни разу ни сделал мне больно. В отличие от тебя.

— Вот как.

Арххаррион чуть отступил, рассматривая меня. И под этим темным взглядом мне действительно стало страшно.

— Вот как… — повторил они шагнул ко мне.

Его руки сжали меня, словно прутья клетки, и уже через мгновение горячие ладони были везде: обнимали, гладили, ласкали… Он целовал меня всю: губы, шею, грудь, живот… Горячие руки, жадные губы… Очень жадные… Требовательные, настойчивые.

— Прекрати! Рион! Что ты делаешь?

— То, что должен был сделать давно, — резко сказал он, — собираюсь завершить слияние. Ты моя, Ветряна. И всегда будешь только моей, запомни это.

Я дернулась, когда его губы тронули мою грудь и поползли ниже. Огонь обжигал меня изнутри, и мои стены рушились. Только я уже не знала, чье желание билось во мне, словно жидкое пламя, его или мое? Такое дикое притяжение, замешенное на страхе и боли… Желание со вкусом крови…

— Просто не сопротивляйся, — глухо сказал он.

Руки уже не ласкали, а сжимали, не давая вздохнуть. Губы утратили мягкость и стали обжигать, оставляя на теле красные отметины. Я очнулась, когда он до крови прикусил мне губу. Попробовала оттолкнуть — не позволил.