— Да. И честолюбие тоже.

— Мистер президент, я надеюсь, в последнее время не поступала информация о том, что ваши частные разговоры стали известны посторонним?

— Такого, как раньше, не было, мистер Картер, но кое-какая утечка произошла. Наученный горьким опытом, я теперь воздерживаюсь от разговоров там, где мое лицо видно через окна или где можно увидеть хотя бы движение моих губ, но вы должны понимать, что за всем не уследишь. И, как я уже говорил, я убежден, что за этим стоит Мацусими.

— И вы его видели?

— Думаю, да.

— В городе живет столько же японцев, как раньше?

— Нет, намного меньше.

— В прошлый раз Мацусими признался мне, что в стране их всего тысячи две, и только в одном этом городе две сотни или даже больше.

— Мог ли он привлечь к работе людей других национальностей? — спросил президент.

— Я как раз думал об этом. Да, сэр, это возможно.

— Полагаю, так и есть.

— Будут ли еще указания, сэр?

— Пока это все.

— Кто-нибудь знает, что вы вызвали меня?

— Нет. Письмо я написал и бросил в почтовый ящик собственноручно.

— Но, разумеется, меня видели, когда я входил сюда. Если Мацусими создал сеть такую же совершенную, как раньше, ему уже известно, что я здесь.

— Поэтому, мистер Картер, я и изобразил удивление, когда вы пришли так открыто.

— Я это сделал специально, мистер президент.

— Зачем?

— Потому что сразу догадался, с какой целью вы хотите меня видеть, хоть вы и не упомянули об этом в своем письме… И теперь, уверившись, что не ошибся, я хочу, чтобы Мацусими знал, что я вышел на его след.

— Это какой-то новый способ вести тайное расследование.

— В некотором смысле да, но этот случай отличается от всех остальных.

— Чем же?

— Если Мацусими остался здесь, а мы в этом практически уверены, он наверняка принял такие меры предосторожности, что найти его обычными методами будет крайне трудно, если не невозможно. Если он не заподозрит, что я в ближайшее время начну его разыскивать, он будет действовать под обычным прикрытием и не станет предпринимать никаких дополнительных мер предосторожности. Но, если же он узнает, что я за ним охочусь, он тут же постарается всячески обезопасить себя, поскольку я у него в большом почете, и вот тогда, основываясь на предпринятых им мерах, я и смогу выйти на него.

— Довольно необычное решение. Но, возможно, вы правы. А что, по-вашему, он предпримет в таком случае?

— Думаю, попытается убрать меня с дороги, — улыбнулся сыщик.

— Вы хотите сказать, попытается вас убить?

— Именно так.

— И вы намеренно подталкиваете его к такому шагу?

— Конечно.

— Но, мистер Картер, не слишком ли это безрассудно?

— Нет, не думаю. Моя задача — заставить его обнаружить себя. Если его сеть так совершенна, как мы думаем, он уже знает, что я здесь и что разговариваю с вами, мистер президент. Он боится меня так, как не боится никого другого. Он слишком хорошо знает, что я могу с ним сделать. Надеюсь, это не звучит как похвальба.

— Вовсе нет.

— Поэтому, поскольку я снова оказался здесь, он мгновенно догадается, что вы вызвали меня, потому что у вас возникли подозрения на его счет, и решит, что для него единственный выход — устранить меня.

— Он осмелится убить вас прямо на улице, или…

— Нет, он придумает такой способ, чтобы моя смерть выглядела случайной.