Он не слышал, что она говорила, и ей пришлось повторить:

– Ищейки! Уходи!

Торби посмотрел из-за плеча. По направлению к ним двигались двое полицейских – время уносить ноги! Но он был зажат между улицей и стеной, ни одного выхода в поле зрения, кроме дверей кабаре… и если он кинется в них, в таком виде и так одетый, швейцар просто кликнет патруль.

Но деваться было некуда. И Торби, повернувшись к полиции спиной, вошел в тесное фойе кабаре. Там никого не было – на сцене шло последнее действие, и даже лоточники ушли поглазеть на него. Внутри фойе стояла стремянка и на ней ящик со светящимися буквами, которые подвешивались над входом, оповещая о представлении. Торби увидал их, и в голове его мелькнула мысль, которая заставила бы Баслима гордиться своим учеником – схватив стремянку и короб, Торби вышел наружу.

Не обращая внимания на полицейских, он водрузил стремянку под небольшим светящимся объявлением, которое красовалось над входом и, держась к полицейским спиной, поднялся по стремянке. Тело его было ярко освещено, но голова и плечи скрывались в тени. Он начал спокойно снимать буквы.

Двое полицейских остановились как раз под ним. Торби постарался скрыть охватившую его дрожь и продолжал трудиться со спокойной уверенностью наемного работника, исполняющего привычную работу. Он слышал, как Тетушка Сингхем окликнула полицейского:

– Добрый вечер, сержант!

– Добрый вечер, Тетушка. Что ты будешь врать сегодня вечером?

– Вот уж, в самом деле! Я вижу у вас в будущем прекрасную юную девушку, с руками нежными, как птицы. Дайте мне посмотреть на вашу ладонь и, может быть, я смогу прочесть ее имя.

– А что скажет моя жена? Сегодня вечером нет времени для болтовни, Тетушка… – Сержант посмотрел на человека, меняющего вывеску, потер подбородок и сказал: – Мы должны выслеживать отродье Старого Баслима. Ты его не видела? – Он снова посмотрел на работу, что шла над его головой, и его глаза слегка расширились.

– Неужто я сижу здесь только, чтобы собирать сплетни?

– Хмм… – Он повернулся к напарнику. – Родж, пройдись внутрь и не забудь заглянуть к каторжникам в туалет. Я присмотрю за улицей.

– О' кей, серж.

Когда напарник скрылся, старший полицейский повернулся к гадалке.

– Плохи дела, Тетушка. Кто бы мог представить, что старый Баслим, этот калека, шпионил против Саргона?

– И в самом деле, кто? – Она наклонилась вперед. – Это правда, что он умер от страха, прежде чем они его укоротили?

– Он знал, что его ждет, и у него был с собой яд. Но он скончался еще до того, как его вытащили из норы. Капитан был просто в ярости.

– Если он был уже мертв, зачем же его укорачивали?

– Ну-ну, Тетушка, закон надо соблюдать. Хотя это не та работа, что доставляет удовольствие. – Сержант вздохнул. – Грустно жить на этом свете, Тетушка. Как подумаю об этом бедном мальчишке, которого запутал старый мошенник… а теперь и комендант и капитан, оба хотят задать парню вопросы, на которые они предполагали получить ответы у старика.

– Что они хотят узнать?

– Ничего особенного. – Сержант поковырял грязь концом своей дубинки. – Но будь я на месте этого мальчишки и знай я, что старик мертв и у меня нет ответов на трудные вопросы, я бы был уже далеко отсюда. Я бы пристроился на какую-нибудь ферму подальше от города, хозяину которой нужны крепкие руки и которого не волнует, что делается в городе.