Когда до Самары оставалось километров двести, Костя остановил машину, чтобы, наконец, переговорить с генералом Калиновым.

Смартфон умер. Костя откопал в бардачке зарядку и воткнул в прикуриватель. Только аппарат ожил, Костя набрал шефа. Сергей Михайлович, подавший голос на фоне каких-то журчащих шумов, воспринял новое известие стоически. Даже не стал особо комментировать.

— Ну что ж, — вздохнул он. — И один в поле воин. Но у меня тоже есть для тебя неприятная новость.

— Вот как? Очень интересно.

— Миротворцы, благодаря нашим стараниям, не только узнали о переправке Минипы в Самару, но и на какой машине ее везут. Об этом сообщил ложный предатель с пограничного поста. Так что теперь тебя ждут большие неприятности. Твою тачку могут сцапать на любом КПП.

— Хорошо постарались, мать вашу! — Костю обдало жаром.

Генерал не обратил внимание на упоминание матери.

— В любом случае, получается, им надо во что бы то ни стало остановить тебя и прошерстить. Вплоть до уничтожения.

Костя машинально посмотрел на осины за окном автомобиля, — за обочиной начинался лес, — деревья затаились, будто бы прислушались к их разговору.

— Н-да… — Костя глубоко вздохнул. — И что же мне теперь делать?

— Ты должен сыграть свою роль до конца. Бросай машину где-нибудь в укромном месте, к сожалению, ее придется уничтожить, чтобы замести следы, а потом добирайся дальше автостопом. В тачке проткнешь бензопровод и подожжешь, так надо, Костик, поверь. (Генерал, видимо, услышал возмущенное дыхание Муконина). Прихватишь с собой только муляж Минипы и пару самых важных мелочей. Не забудь пистолет и автомат.

Костя устало потер лицо ладонью. Час от часу не легче. Дела на самом деле идут все хуже и хуже. Сначала провидение отняло у него лучшего друга, а теперь вот еще и машины придется лишиться.

— Хорошо, я все понял. Следующий сеанс связи на подъездах к Самаре, — сказал Костя и оборвал связь.

Ему почему-то показалось, что он слишком грубо это сделал, что генерал сейчас должен перезвонить. Но повторного звонка не последовало.

Муконин завел двигатель и включил передачу. Километров пятьдесят еще проскочу, сказал он себе.

Где там пятьдесят! И двадцати не проехал, как над «семеркой» завис военный вертолет. Костя сразу почувствовал, что это по его душу. Сердце тревожно забилось, как пойманная птица.

Герой одиночка, флаг тебе в руки, ты стал анекдотичным Бэтменом, несущимся на всех парах в неведомую даль, чтобы спасти… Кого? Или что? Господи, да это же смешно! Как агент ноль-ноль-семь я сейчас брошу машину и побегу с этим чемоданчиком, в котором кроется якобы суперское оружие передовой уральской науки — нарочно не придумаешь. Ради чего? Какой-то страны, которой уже нет? Или ее людей, которые еще есть? Или ради себя? Чтобы доказать миру свою исключительность и войти в историю? Бред, бред на послом масле. Но так сложилось. Так выпали карты. И теперь надо идти до конца.

Вертолет, черный как смола, с глазами гигантской стрекозы, неумолимо снижался, усиливался шум разбиваемого лопастями воздуха, страшный, убийственный рокот. И, скрипя тормозными колодками, «семерка» резко свернула в лес, на проселочную дорогу, а затем и потерялась в гуще деревьев.

Посадив подвеску на пни, Костя заглушил мотор, судорожно пошарился в салоне, похватал что-то, непонятно, то ли важное, то ли совсем нет; взял Минипу и пистолет и выбрался из машины. Сложив вещи к подножию толстой осины, Костя вернулся к «семерке». Оглядев автомобиль как родную дочь, он вздохнул.

— Извини, дорогая, так получилось.

Костя открыл капот, достал ножичек и надрезал шланг бензопровода.