– Разве? – ехидно спросила я, окутанная дымом.

– Именно. Рано или поздно ты мне наскучишь. Тогда я попытаюсь переиграть тебя, и ты отправишь меня обратно в болото.

– Хороший совет. – Я изучала струящийся дух, обретающий в дыму цвета. Оранжевый, голубой – их я уже определила как свойственные Черте и духу соответственно. Но тут мелькали и другие краски: фиолетовые и красные, розовые и зеленые, как узкие ленточки, что трепещут на душах живых. Я могла схватить их, могла дернуть, пока они крепились к телу. Но когда призрак принялся наматывать их на карманные часы, я сообразила, что он сооружает своего рода коробку-приемник. Клетку. А он все мотал и мотал, уподобившись пауку над добычей.

– Опадает же, – пробормотала я, благоговейно наблюдая, чувствуя толчки и рывки ткани духа вокруг меня и понимая, что кто-то в нем ковыряется.

– Это потому, что у меня нет тела, а еще потому, что я не могу запереть в клетку свой собственный дух.

– Я бы заперла твой дух в клетку?

Меня пробрал озноб от дурных предчувствий, напомнив о коже матери Кирана, запертой в клетке Валенсом, который желал, чтобы дух ее не покинул мира живых. О том, что магию духа можно сплести с магией воздуха, чтобы задержать призрака в здании – в противоположность моим отталкивающим чарам. Магия сложная и прекрасная, но я поклялась, что никогда не поступлю так с духом. Никогда не стану такой жестокой и отвратительной, как Валенс.

Дух, почувствовав, что что-то не так, остановился и усмехнулся:

– А что, если тебе понадобится защитить тех, кого ты любишь?

Я прищурилась, догадавшись, что это манипуляция.

– Тебе нужно научиться этому, но не обязательно применять свой навык, – мягко сказал Киран.

Я стиснула зубы и кивнула. Его мать пострадала от подобного заклинания. Но если он хочет, чтобы я научилась, отказаться нельзя. Кроме того, в общем и целом я знала, как это делать. Овладела плохим заклинанием сама, как выразился бы этот дух, версией для бедных. Так что научиться делать все правильно имело смысл.

Так я, по крайней мере, убеждала себя, пытаясь повторить его манипуляции.

Полчаса спустя я творила это заклинание так, словно училась ему всю жизнь. Потребовалась лишь направляющая рука – и оказалось, что при минимальной поддержке все выходит намного легче, чем когда пробуешь разобраться сама, не зная правил.

– Хорошо. Славная работа. Теперь я привязан к тебе – через часы. Может, ты отправишь меня в тело, и тогда я привяжусь к тебе… Нет, это будет неправильно. Не бери в голову.

Дух помрачнел. Что ж, выходит, и он придерживался каких-то принципов.

– А что, если я потеряю часы?

– О. Отличный вопрос. Ты можешь использовать их, чтобы принуждать меня к чему-то. Если ими завладеет кто-то другой, я все еще буду привязан, но новый обладатель вещи не сможет подчинить меня, если только не разорвет твою хватку и не наложит свои чары. С учетом вложенной тобой силы, сделать это сможет только Полубог или сам Аид.

– Но мне казалось, ты говорил, что хочешь быть свободен? – спросила я, чуя подвох.

Он пожал плечами:

– Тебе легко доверять. Что я еще могу сказать?

– Он знает, что уязвим, когда часы находятся в мире, – сказал Киран, изучая призрака. – Тебе легко доверять, это правда, но он делает это лишь потому, что ты, вероятно, единственная из рода Аида, кому он может открыться. Попади эти часы в совсем другие руки, он мигом оказался бы там, где был при жизни.

– Но ведь есть и другие вещи, которыми можно воспользоваться, чтобы вызвать и связать его, верно?

Дух тоже изучал Кирана, и на призрачном лице медленно расползалась улыбка.