Катрионе все стало понятно, когда краем глаза она заметила что-то красное. Повернувшись, она увидела две дюжины английских солдат, скачущих верхом по долине возле замка.

Красные мундиры снова вернулись на земли Кинкейдов.

Глава 24

Черная волна ужаса захлестнула Катриону. Красные мундиры снова пришли. Они нахлынули на ее землю, как в те давние времена, чтобы отнять все, что ей дорого. Какую-то долю секунды скованная страхом Катриона думала лишь об одном: куда спрятаться. Ей даже представилось, как она заползает в маленькую темную норку, зажмуривается и стискивает уши руками, чтобы не слышать предсмертные крики дорогих ей людей.

Но тут на плечи Катрионы легли руки Саймона, перенося ее мысли из прошлого в настоящее, заставляя поверить в будущее.

К тому времени, когда солдаты на лошадях поднялись на вершину холма и вступили в развалины двора замка, Катриона стояла в полный рост рядом с Уэскоттом и горделиво взирала на непрошеных гостей. Призраки детских ужасов больше не преследовали ее.

Не испугала ее и знакомая фигура в черном одеянии, которая появилась в окружении солдат.

— О, Эд, привет, — обратился Саймон к маркизу, когда тот спешился. Эддингем сразу направился к ним, позвякивая шпорами. — Мы уже слышали, что ты объявился в наших краях. Даже надеялись, что заедешь к нам на чашку чая.

Демонстративно игнорируя Уэскотта, Эддингем с насмешкой в голосе обратился к Катрионе:

— Должен признаться, удивлен, видеть вас здесь, мисс Кинкейд. Или вы переменили свое отношение и готовы принять мое великодушное предложение?

Саймон прищурился:

— Какое еще предложение? Катриона весело улыбнулась:

— О, маркиз был столь любезен, что предложил мне стать его любовницей. Но поскольку я порченый товар, то ему, разумеется, нельзя будет появляться со мной на людях. Однако он обещал появляться в моей постели здесь, в Северном нагорье, когда устанет от своих важных дел в Лондоне.

— Какая неслыханная щедрость, — спокойно заметил Саймон. Но Катриона впервые слышала, чтобы его голос таил в себе такую угрозу.

— Вы вторглись на чужую землю, и я требую, чтобы вы оба немедленно убирались отсюда.

Не успел еще Саймон как-то отреагировать на требование Эддингема, как Катриона выступила вперед и смело ткнула пальцем прямо в накрахмаленные кружева шейного платка маркиза.

— Это вы вторглись на чужую землю, сэр. Эти земли принадлежат роду Кинкейдов, и никакой жалкий клочок бумаги никогда не изменит данного факта. Клан Кинкейдов проливал кровь на этой земле целых четыре столетия, и я могу вам пообещать, что каждая капля этой крови будет взывать к мщению, стоит вам хотя бы сдвинуть с места один-единственный камень этого замка.

— Браво, — прошептал Саймон. — Замечательная речь.

Катриона удостоила его сердитым взглядом и вновь обратила свое внимание на Эддингема. Указывая на дорогу внизу, она продолжила:

— Да будет вам известно, что у подножия холма меня дожидается мой дядя. Если вы будете пытаться изгнать нас отсюда, он готов немедленно подать в суд, требуя, чтобы вы возместили ущерб за нарушение брачного контракта и за разбитое сердце моей кузины.

Эддингем поднял глаза к небу:

— Не смешите меня. Все в Лондоне знают, что у этой стервы нет никакого сердца.

— Дело может повернуться и так, что вас принудят к исполнению брачного соглашения и заставят жениться на Элис.

Саймон поежился:

— Вот это была бы судьба похуже долговой тюрьмы, можешь мне поверить. На твоем месте, Эдди, я предпочел бы уступить Катрионе и отдать ей то, что она хочет.

Эддингем едва сдержался от грязного ругательства.

— Будь я проклят, если стану и дальше выслушивать ваши смехотворные угрозы.