Колдо встал позади демонессы, прижал её голову к своей мощной груди, надавливая на лоб своими длинными, пухлыми пальцами. Ксерксес и Тэйн подошли спереди и обнажили металлические клинки. Одновременно они вонзили их в живот демона. Когда в разные стороны брызнула чёрная кровь, миньон издала истошный крик агонии. Раны не были смертельны, но они причиняли боль и ослабляли её.

В то время как люди находились под божественной защитой, на демонов эта любезность не распространялось.

Бьорн с Джамилой сменили Ксерксеса и Тэйна. Когда Бьорн открыл демону рот, Джамила срезала тонким скальпелем оставшиеся зубы.

К тому времени, как эти пятеро закончили, демонесса могла только молить о милосердии. Милосердии, которого никогда не предоставляла собственным жертвам. Милосердии, которого не предоставлял Захариил. Миньоны демона Болезни намеренно заражали человеческие тела, питаясь их растущими слабостью и отчаянием, болью и паникой, и наслаждаясь каждым моментом.

Захариил подошёл к ней после всех.

— Я тебя предупреждал, — произнёс он.

— Я не лгала. Говорила только правду, — невнятно произнесла миньон, благодаря импровизированной операции по удалению зубов, проведённой Джамилой.

— Ты играла с правдой. Со мной.

Она продолжала корчиться, ещё одна жуткая улыбка приподняла уголки её губ, с которых капала чёрная кровь.

— Тебе не нравятся игры, ангел? Что-то я сомневаюсь. От тебя пахнет человеческой женщиной. Разве ты не играл с ней? — Слова были ещё более невнятны, но Захариил понял их смысл.

Он кивнул Тэйну.

Воин вонзил клинок ей в живот и оставил его там.

Хрип. Кровь хлынула изо рта. Захлёбываясь ею, демонесса произнесла:

— Ладно, ладно. Тебе не нравится играть. Возможжжно я и передумаю. Дай мне пять минут, и я сссделаю такое ссс твоим телом... о чём ты мечтал годами.

Пока она говорила, Захариил опрокинул пузырёк, что держал в руке, выплеснув всего одну каплю на кончик своего пальца.

— Хм, через пять минут, я полагаю, у тебя найдётся более неотложное занятие, поскольку пришла моя очередь. — Он протянул к ней руку и сунул палец в её рот, стряхнув каплю в горло.

Из миньона вырвался пронзительный, сломленный крик, по сравнению с которым предыдущии казались всего лишь жалким подобием. Вода Жизни начала исцелять болезнь, являющуюся собственной сутью демонессы, распространяя здоровье и жизнеспособность. Она брыкалась в стальных объятиях Колдо так, что несколько костей вышли из суставов.

Когда она прекратила метаться, слёзы скатились по её разъеденным щекам, распространяя запах гнили. Захариил спокойно произнёс:

— Я решил проявить милосердие и дать тебе ещё один шанс. Почему вы были у учреждения этой ночью?

Наступила гнетущая тишина, после чего она тихо произнесла:

— Не... пришло моё время... входить. — Её слова перемежались с тяжёлыми вздохами боли.

— Чьего согласия вы дожидались?

Наступила долгая пауза. Видимо миньон прикидывала, что ещё мог сделать с ней Захариил. В конце концов, решив, что это того не стоит, она сказала:

— Бремя.

Бремя — демон, который был когда-то заместителем могущественного повелителя демона Жадности и являлся одним из самых жестоких воинов ада. В настоящее время он обитал без хозяина.

— Где он сейчас?

— Не... знаю.

Она не лгала.

— Как Бремя связался с тобой?

— Болезззнь слишком зззанят... ссс людьми... Я должна была объединиться... ссс кем-нибудь. Бремя был... по-моему мнению... сссамым могущественным.

— Скажи, что он приказал?

— А сам как... думаешь... что он приказал?

Захариил кивнул Тэйну.

Тэйн повернул клинок.

Миньон захрипела сквозь боль:

— Мы сссобирались.