– Почему?

– Почему? – разозлившись, повторила Бонни. – Да потому, что Вебб Хатчисон – прекрасный человек, добрый и честный! Он сможет обеспечить нам с Роз нормальную жизнь.

Упоминание о Роз было ошибкой. Бонни сразу поняла это. Глаза Элая сузились, в них снова загорелся недобрый огонь.

– Ты не любишь его, – отрезал он.

– Откуда ты знаешь? – Неужели этот напыщенный осел думает, что он единственный, кого она может любить? Если так, он, конечно, прав, но Бонни ни за что не даст ему этого понять. Никогда! – Мы с Веббом нравимся друг другу.

Элай несколько сник и нахмурился.

– Нравитесь друг другу, – пробормотал он.

Бонни решила подлить масла в огонь.

– Ты спрашивал меня на днях, воплю ли я с Веббом в постели, как и с тобой. Да, точно так же. Я не только воплю, я вою!

Она услышала, как кашлянул кондуктор. Бонни смутилась: ей не приходило в голову, что кто-то может услышать ее слова. Когда же она научится держать язык за зубами? Когда?

Элай засмеялся и покачал головой, словно удивляясь смущению Бонни.

– Следующая остановка – Колвил, – объявил кондуктор, в котором Бонни узнала мужа одной дамы из «Общества самоусовершенствования». Стоит ему передать жене слова Бонни, как поползут новые слухи. Бонни не могла взглянуть на Элая.

– Я ненавижу тебя, – бросила она, когда они вновь остались одни.

– Мы это проверим.

Бонни посмотрела, нет ли поблизости кондуктора. Убедившись, что вагон пуст, она пробормотала:

– То, что я тебе сказала, правда. Вебб доводит меня до неистовства своим пылом.

Элай поднялся, явно уверенный, что Бонни лжет. Он не выказывал ни злости, ни ревности. Элая не было несколько минут, но когда он вернулся, в его глазах светился опасный огонек.

Он сел рядом с Бонни и сжал ее лицо руками, заставив смотреть ему в глаза.

– Так кто же, Ангел, доводит тебя до неистовства своим пылом?

Его губы приблизились к ее губам. Она хотела сопротивляться, но думала только об Элае. Дрожь прошла по ее телу, соски набухли.

– Ты не посмеешь… кондуктор… Мы скоро будем в Колвиле…

Элай засмеялся, и Бонни почувствовала на своих губах его дыхание.

– Мы не доедем до Колвила в ближайшие полчаса, – ответил он, – а о кондукторе не беспокойся. Я дал ему денег, чтобы он здесь не появлялся.

Элай приник к ее губам и положил руку ей на грудь. Бонни чувствовала, как набухают соски под его ладонью, но вырваться не могла. Она застонала, перестав сопротивляться. Он целовал и ласкал ее, пока Бонни не стала отвечать на его ласки.

Слегка покусывая ее губы, Элай расстегнул ворот ее платья и засунул руку в лифчик. Другой рукой он задирал юбки.

Бонни дрожала. Что, если кондуктор вернется? Что, если поезд неожиданно остановится? «Я не могу допустить этого, здесь, в вагоне!» Но тело Бонни противилось рассудку. Оно жаждало ласк Элая и хотело еще большего.

– О! – простонала она, почувствовав, как палец Элая оттянул резинку трусиков, – о нет!

– О да! – сказал Элай, вновь прильнув, к ее губам, его рука скользнула в трусики. – Я хочу обладать тобой, Бонни, сейчас, здесь, немедленно!

– Ты не можешь… Ты не должен… о-ох!

Элай засмеялся, продолжая ласкать Бонни. Она постаралась сдвинуть бедра.

– Мы одни, Бонни, – шептал Элай, – ты, я и наша страсть.

Бонни отстранилась от него, жадно глотая воздух. Его пальцы доводили ее до безумия.

– Элай, пожалуйста, остановись.