Сасс застыла, сжав серебряный набалдашник трости. Забавно, что она вспомнила о нем теперь, когда стала такой счастливой. Впрочем, мимолетная боль быстро улетучилась, ее вытеснило ощущение покоя и радости. Мягкий свет не мог сделать ее жизнь такой, как прежде, да она и не хочет этого. Ведь это была не жизнь, а фасад жизни; все говорили друг другу ложь, поскольку никто не знал, что такое правда. И уж она меньше всех. Нет, она не хочет возвращаться назад. Даже боль и страдание, пережитые ею после несчастного случая, в конечном счете оказались благом. У нее появилось время, чтобы все осмыслить, понять, как поверхностна голливудская жизнь, где истинные чувства скорее исключение, чем правило. Ее боль принесла ей Шона. А ради этого она согласилась бы упасть тысячу раз с гораздо более высоких утесов.

Улыбаясь своим мыслям, Сасс решила подняться наверх. После их первой чудесной любовной игры ей вообще не хотелось покидать постель. Но Шон настоял. Она выпила из него все соки, заявил он, и Сасс засмеялась его шутке. Она прекрасно понимала, что он беспокоится за нее. Как будто такое упоительное упражнение могло быть вредным для ее здоровья. Да, пожалуй, сейчас она поднимется наверх, и…

— У тебя все в порядке?

Сасс вздрогнула, оглянулась через плечо и увидела, что Лизабет заканчивает раскладывать свежие фрукты на серебряном подносе, который поставила на низкий столик у дивана.

— Лучше не бывает, Лизабет, — весело ответила Сасс, сначала переставляя трость, потом ноги. Пока еще она ходит немного неловко, но даже Лизабет не может отрицать тот поразительный прогресс, сделанный ею за последние месяцы. Сасс остановилась возле дивана.

— Как я выгляжу, ничего?

— Чудесно, — ответила Лизабет. Сделав шаг назад, она внимательно осмотрела поднос с фруктами, даже не взглянув на Сасс.

— Ты даже не потрудилась взглянуть, Лизабет, — тихо сказала Сасс, обиженная таким невниманием.

Лизабет подняла на Сасс глаза.

— Ты выглядишь прелестно. Лучше, чем прежде, и в самом деле. Кстати, когда придет Ричард, мне нужно присутствовать при вашем разговоре?

— Конечно! Лизабет, после всего, что нам довелось с тобой пережить, неужели ты думаешь, что я оставлю тебя в стороне?

— Я просто подумала, что туда придет мистер Коллиер, так что во мне не будет нужды, — фыркнула Лизабет.

— Не говори глупости, — сказала Сасс, направляясь к дивану. Она устала. Левая нога была еще слабой, несмотря на упорные занятия. — Лизабет, присядь. Я не могу долго стоять. Я нервничаю, когда ты нависаешь надо мной.

— У меня так много дел. Я лучше…

— Если хочешь сохранить свое место, посиди и поговори со мной, — настояла Сасс, усмехаясь, чтобы разрядить обстановку.

Лизабет села в одно из мягких кресел, как можно дальше от Сасс. Ей не хотелось находиться рядом, ощущать запах ее духов и видеть, что одежда больше не висит на ней, а глаза больше не молят ее о помощи. Ноги, скрытые под широкими брюками, оставались единственным свидетельством того, что у Сасс Брандт не все в порядке. Волосы падали на плечи, еще более кудрявые и пышные, чем были, и достаточно длинные, чтобы укладывать их в прическу. Великолепная кожа была слегка тронута солнцем, как раз столько, сколько надо. А ее глаза… Перемены отразились в них сильнее всего. Испуга в них больше не было, Лизабет увидела в них лишь решительность и уверенность в себе, и за все это благодарить нужно было Шона Коллиера. Даже когда здесь жил Курт, Сасс никогда не выглядела такой, всегда в ней ощущалась некая отрешенность.

— Лизабет? — Сасс наклонилась вперед и протянула руку, чтобы дотронуться до подруги.