— Ах, какая жалость, правда? — поддразнил ее Шон.

Он поднес к губам бокал, не в силах отвести от нее взгляда. В этот поздний час Сасс казалась совсем юной в неясном полумраке. Ее кожа сейчас не золотистая, как днем, а белая как фарфор, а вся она такая хрупкая, что, кажется, может сломаться от легкого прикосновения.

Сейчас она напомнила ему маленькую девочку в Рождество. Девочку, ожидающую, что отец сумеет найти денег на тот особый подарок, предмет ее мечтаний, без которого не представляет себе жизни. Шон тихо засмеялся и, еле сдержавшись, чтобы не прикоснуться к ней, осторожно поставил бокал.

Наклонившись, Шон поднял стоявший возле шезлонга пакет и протянул его обеими руками, бросив взгляд на красивую упаковку. Он так и не нашел подходящий подарок, чтобы отблагодарить Сасс за то, что она для него сделала. Милые безделушки она может купить и сама. Вот он и купил самую красивую бумагу, чтобы завернуть свой подарок, единственную вещь, которую она так сильно жаждала. Как нелегко было его огрубевшим рукам завязать такой бант. Но он все-таки осилил — и подарок, и упаковку, — и теперь наступило время поглядеть, понравится ли ей.

— Сасс Брандт, мне не хотелось бы омрачить такой прекрасный праздник. Я не смог это сделать к Рождеству, так что дарю с пожеланиями счастливого Нового года.

Сасс с трепетом приняла подарок, догадываясь, что это такое.

— Спасибо, — прошептала она. — Можно посмотреть?

На миг Шону показалось, что это его присутствие заставляет светиться по-особому ее глаза. Впрочем, он слишком многого хочет. Слишком на многое надеется.

— Конечно, Сасс. Открой, а я буду сидеть тут рядом.

С этими словами Шон поудобней устроился в шезлонге. Будь у него шляпа, он надвинул бы ее на глаза. А так он просто прикрыл их и затих, сжимая узкий бокал.

Сасс посмотрела на него, ее глаза прошлись по нему от чудесной густой шевелюры до кончиков поношенных ботинок. Шон Коллиер являл собой невероятное зрелище. Сасс тряхнула головой и одернула себя. Если в такую ночь, как эта, она будет смотреть на Шона слишком пристально, то может забыть, что в доме осталась Лизабет, а Курт уехал.

Она даже может забыть о том, что носит на пальце кольцо Курта, залог их будущего супружества.

С трудом оторвав глаза, Сасс развернула подарок, более драгоценный для нее, чем любой бриллиант. Сто двадцать страниц текста, оценить который по достоинству могла лишь она. И когда она стала читать при тусклом свете огней, освещавших пространство у бассейна, перед ее глазами возникли картины, а в ушах зазвучали слова. Сасс страстно захотелось произнести их вслух, захотелось стать Эйлин, и чтобы Курт стал Лайемом. Ей захотелось по-настоящему прочувствовать те муки, через которые прошел Шон. И не для того, чтобы причинить ему боль. Ей виделась за всем этим история падения и, в конце концов, триумфа.

Когда Сасс закончила чтение, перевернула последнюю страницу, она положила ладонь на руку Шона. Он медленно открыл глаза, но не пошевелился, лишь повернул к ней голову. Никто не произнес ни слова, они оба замерли. Наконец Шон протянул руку и нежным движением, от которого у Сасс захватило дух, вытер кончиком пальца слезу, катившуюся у нее по щеке. Когда он тихо провел пальцами по ее лицу и коснулся подбородка, в сердце Сасс поднялась буря. Ее захватило страстное желание получить от него нечто большее. Она склонила голову, пристыженная этим желанием, понимая, что оно возникло из-за того, что сценарий написан превосходно и роли замечательные.