Со звоном лязгнул автоматический люк, закрывшись за мной. Все кончено…

    Академик ожидал меня в шлюзовом отсеке. На его лице было беспокойство.

    -  Ты неаккуратен! - только и сказал он. - Еще минута, и мне в одиночку пришлось бы лететь на Луну…

    Он с силой потащил меня к противоперегрузочному креслу, ибо в третий и последний раз мощно загудела стартовая сирена-автомат.

    Я хотел ответить академику, но в радиотелефоне раздался голос пилота:

    -  Готовы?

    -  Да, да, - торопливо ответил Самойлов.

    -  Готов! - крикнул я.

    Дрогнула и понеслась вниз Земля. На экране стереотелевизора она вскоре приняла отчетливо сферическую форму, только не выпуклую, а вогнутую, предметы на ней получили неясные, расплывчатые очертания. Одновременно краем глаза я следил за экраном инверсионного проектора, преобразующего импульсы мощных радиолокаторов наземных станций управления. На экране было видно, как наша лунная ракета серебристо-голубой молнией скользнула по вечереющему небу Земли. Вот она заметна уже в виде туманной звездочки: ее обшивка раскалилась вследствие трения о воздух. Через несколько секунд звездочка померкла. Астролет вырвался за пределы атмосферы, стал быстро охлаждаться и меркнуть.

    Мерно гудел атомный жидкостно-реактивный двигатель. Его гул насыщался все более мощными басовитыми нотами, словно торжествуя победу над косной силой земного тяготения. Свинцовая тяжесть навалилась на плечи, вдавила в сиденье. Ни вздохнуть, ни пошевелить рукой…

    Я осторожно посмотрел на Самойлова.

    Академик почти лежал в соседнем кресле и, полузакрыв глаза, наблюдал за мной. Его надутое лицо показалось мне смешным.

    Насколько это было возможно, я постарался принять необходимое, (защитное, как говорят астронавты) положение и смог, наконец, вдохнуть воздух.

    Спустя две минуты перегрузка исчезла: ракета перешла на инерциальный полет, достигнув первой космической скорости.

    -  Слишком поспешно делаете выводы, - заметил я, продолжая разговор, прерванный взлетом ракеты с космодрома. - Я даже не успел как следует попрощаться с Лидой.

    Академик отбросил мои оправдания решительным жестом и разразился длиннейшей тирадой, из которой я понял только, что он, Самойлов, никогда не взял бы меня в полет, если бы вовремя узнал, что я оставляю на Земле такую чудесную девушку.

    Я опять хотел возразить ему, но он сердито воскликнул:

    -  Отправляйся в отсек пилота! Там тебя ждут!

    Удрученный, я перешел в кабину пилота: по традиции я должен был помогать вести ракету вплоть до лунного космодрома. Пилот, черноволосый молодой индус с орлиным взглядом, дружески кивнул мне головой и указал глазами на кресло рядом.

    Я стал машинально следить за точностью совпадения радиосигналов станции сопровождения с показаниями приборов управления. Хотя мое бренное тело со скоростью пятнадцати километров в секунду летело к Луне, сердце, мысли, чувства возвращались на поле космодрома, к подножию стартовой эстакады. Там осталась Лида. Я закрыл глаза и увидел ее - спокойную, мужественную, с напряженной улыбкой на лице и затуманенным взглядом.

    Такой она и осталась у меня в памяти.

    Глава четвертая. «УРАНИЯ»

    Ракета приближается к Луне. Настраиваюсь на Лунный радиоцентр: он передает торжественную музыку, очевидно, в нашу честь. Впоследствии я прочел очерк корреспондента Всеобщей Связи о нашем прибытии.