Мне нравится его любознательность, и я стараюсь как можно проще объяснить ему принципы действия аппаратов, построенных на основе сложнейших теорий новейшей физики.

    -  Антигравитационный костюм - это как бы волшебный экран, прикрывающий нас от действия силы тяжести. Но чудес тут нет: в обыкновенный космический скафандр вмонтированы гравитонные излучатели, которые преобразуют энергию электричества в энергию противотяготения и нейтрализуют перегрузку.

    -  Замечательно! - воскликнул штурман. - В этих костюмах можно лететь с любым ускорением!

    Я практик, и уж я - то знаю, что значит ускорение…

    Однажды звездолет африканского Космоцентра, посланный в далекую разведку, попал в поле тяготения звезды Койпера, притяжение которой в четыре миллиона раз сильнее, чем земное. В борьбе с ее притяжением астролет израсходовал все аварийные запасы энергии и даже часть основного. А ведь основной был нужен для разгона корабля в обратный путь. Оставшейся энергии астронавтам едва хватило для разгона до девяноста пяти тысяч километров в секунду, так как их противоперегрузочные кресла не позволяли развить ускорение большее, чем шесть «жи».

    Виктор помолчал и тихо докончил:

    -  Они летели к Солнцу ровно тысячу лет и не дожили до конца пути. У них ведь не было и анабиозных ванн. Вот если б они могли набирать скорость таким же темпом, как мы, тогда они были бы спасены.

    Я часто наблюдаю за работой штурмана, любуюсь его смелым лицом, высокой, сильной фигурой, поразительной быстротой реакции. Вот и сейчас глаза Виктора вдохновенно светятся: вероятно, для него многоголосая песнь астронавигационных приборов - открытая книга. Внезапно он насторожился: радиолокатор-робот издал тревожный резкий звук.

    Звездолету угрожало столкновение с крупным метеором. Радиоимпульс, отразившийся от метеора, был воспринят роботом, который мгновенно рассчитал прицел и включил носовую лучистую пушку. Пушка «выстрелила» в метеор мощным пучком электрически заряженных молекул. Немного отклонилась от своего пути «Урания», немного - метеор, и их траектории разошлись.

    К исходу первых суток мы миновали Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун. Звездолет достиг границ Солнечной системы. Впереди лежат необозримые межзвездные дали, terra incognita… Родная Солнечная система, колыбель человечества, осталась позади. Мы молча проводили глазами зеленоватый диск Плутона - последней планеты из семьи Солнца. На миг на экранах проекторов засветились Магеллановы Облака - ворота Вселенной. Виктор проверил по этим спутникам нашей Галактики местоположение и курс «Урании».

    Вдруг вспыхнул экран астротелевизора, и на нем проступило суровое лицо неизвестного мне человека.

    Он долго всматривался в моего штурмана, потом его губы раздвинулись в скупой улыбке.

    -  Это Николай Глыбов, - обернувшись, пояснил Виктор. - Начальник космодрома межзвездных ракет на Плутоне, гроза всех нарушителей режима космических полетов.

    В голосе штурмана звучало уважение к прославленному деятелю Космоса.

    Глыбов поднял над головой руки в крепком рукопожатии, и мы услышали его взволнованный голос: - Счастливого плавания, братья! Вас приветствуют все астронавты Системы! Научных побед и благополучного возвращения!

    …«Урания» все дальше уходит в межзвездные просторы. В рубке царит полумрак, прорезаемый вспышками индикаторных лампочек да миганием звезд на боковых экранах.

    Виктор положительно не дает мне покоя. В этом человеке заключен неисчерпаемый запас зоркой наблюдательности, предприимчивости и энергии, бьющей через край.