Какое совпадение - он в первый раз разговаривает со своим погребальным кувшином, а я - в последний. Я это чувствую, как чувствовали другие последний день до меня. Но мне не особенно страшно. Однако... все же... я боюсь. Почему смотритель сказал, что запись моих разговоров (переведено приблизительно) не точна и надо оставить еще звуковое послание, как будто это не погребальный кувшин, а кувшин для игр или для собирания рассказов? Прежде я считал кувшины рассказов совершенно ненужными. Порой мне мерещилось в них нечто, свойственное не природе Немертеи, но природе Ройка. Они походили на низкую пищу (эквивалента подобрать не удалось). И вот я сам сочиняю кувшин рассказов. И не могу сделать этот кувшин плохим. Он должен звучать, умиротворяя светило Немертеи голосом сладостным, умножая любовь. Голосом, который сладостнее теплого западного ветра... Я пел всю жизнь, и из многих кувшинов будет звучать мой голос. А С-сма всю жизнь копал подземный ход, чтобы добраться до колодца и соединить вновь природу Немертеи и природу Ройка. Но С-сма умер, и никто не ведает, где тайный ход. Я похитил кувшин С-сма, чтобы узнать, как добраться до колодца. Но кувшин С-сма не зазвучал. В глине был какой-то дефект.

Что, если мой кувшин поврежден... и... тогда... тогда мой дух не сможет совершить новый круг. Говорят, теперь много дефектных кувшинов, но никто не знает - почему. Буду ли я жить в тот момент, когда мой рассказ зазвучит из кувшина? А если даже и буду, то какова будет жизнь в кувшине рассказов? Вновь и вновь внезапные пробуждения среди долгого сна, и вновь - бесконечная ночь... Сначала пробуждения часты, потом все реже и реже. И наконец - уже не дождаться нового слушателя. Никого не интересует мой рассказ. Что, если все предыдущие записи в моем погребальном кувшине погибнут и останется только эта - звуковая? Там было много значительного, много важного... Во всяком случае, для меня. А здесь? Обращенное в звук общение всегда слабее, нежели общение по душам. Сижу, склонившись над своим кувшином, сознавая, что должен произнести НЕЧТО. А произнести ничего не могу. Лишь повторяю: в последний раз, в последний раз... Все прежние сообщения уже не имеют значения. Значение имеет лишь одно, будет еще один круг или нет... еще один круг или нет... Круг этой жизни оказался скомканным, пустым и ненужным. Даже для Т-ти я сделал так мало. А что, если этот мой круг последний?.. Какой-нибудь круг всегда бывает последним. Я устал говорить и начинаю повторяться. В ужасе обнаруживаю... мне нечего больше сказать... тороплюсь... Или... Говорят... что всему виной краткость нынешних милостей, что оказывают король и королева, да живут они вечно..."

- На этом сообщение прерывается,- сообщил компьютер.- Зато могу предоставить перевод песни.

- Давай...

"По улице ходила большая крокодила...

Она была очень зеленая и очень большая".

- Что?!

- Перевод, как вы просили. Прозой. Атлантида обдумал предложенный компом вариант.

- Идиот! Дешевый пластиковый мешок для погребения! Это же та песенка, которую напевал сукки. Где песня кувшина?

- В моей памяти нет другого варианта... Так... Значит, исследовательский, специально выращенный, как младенец в искусственной матке, комп не сделал записи. И эта божественная музыка звучала в первый и последний раз. Атлантида и два сукки были ее единственными слушателями. Что ж это такое?! Платон попытался напеть несколько особенно поразивших его музыкальных фраз... Но не получилось. Так петь он не мог.

А тут в комнату вбежал сукки Кай-2.

- Андромаха сбежала.

- Молодец! Куда ты смотрел?

- А ты? - Впрочем, упрекать друг друга не имело смысла.