Даже Наттия выглядел потрясенным, и Табин Наунг облизнул губы. Но Каманти неподвижно стояла на коленях, наблюдая за происходящим, ее лицо ничего не выражало. Уэйд отдал девушке должное за железную выдержку.

В быстрой последовательности животные призраки – наты – пришли и заговорили. Раздался безумный рев слона, свистящее шипение змей, кашляющий, гулкий рев крокодила – дюжина других необычных звуков.

– Теперь я вызову ната пламени, – сказал Уэйд.

Что он и сделал. В «Громовом жуке», Рыжий и Заточка поставили еще одну пластинку. Потрескивание и треск огня, усиленный шум горящего города, превращающегося в дым, звучал жутко. Но Наттия уже немного пришел в себя.

– Звуки не могут причинить вреда живым людям, – усмехнулся он. – Невидимое пламя… давайте посмотрим на этого вашего ната.

– Он живет во мне, – мягко ответил Уэйд. – Я не хочу выпускать его, чтобы он не рассердился, и не сжег кого-нибудь.

В глазах жреца вспыхнуло торжество.

– Я говорю, что ты лжешь!

Проворные руки Уэйда двигались слишком быстро, чтобы можно было заметить быстрое движение. Что-то попало ему в рот. Он повернулся к Наттии, надул щеки и щелкнул пальцами. Зажигалка, которую он держал в руке, мгновенно запалила тонкую струйку бензина, брызнувшую у него между губ. Это был старый трюк пожирателей огня, но определенно не известный в Бирме!

Наттия хрипло вскрикнул и чуть не упал навзничь. Уэйд не дал ему опомниться. Он закрыл рот, чтобы погасить пламя, и тихо позвал.

– За работу, ребята.

Подняв руки над головой, он начал громко петь.

В этой новой пластинке было все, включая землетрясение, наводнение и Дантовский ад. Судя по звукам, весь мир рушился, унося армию вопящих жертв навстречу гибели. Уэйд надеялся только на такой эффект. Туземцы отступили, устремившись к дверям в безумной попытке убежать.

Появился охранник, бегущий вниз по лестнице. Он что-то прокричал Каманти, и царица сделала настойчивый жест. Обернувшись, Уэйд увидел, что обе двери медленно закрываются. Он выключил звук, и наступила тишина, нарушаемая лишь криками туземцев.

– Что случилось, Джим? – прошептал голос Рыжего.

– Подожди минутку, – сказал Уэйд. Он наблюдал за Каманти. Она почти не шевелилась, но глаза ее горели яростью.

Она сердито посмотрела на Табина Наунга.

– Значит, твои друзья восстали, чтобы поддержать тебя! Они идут захватить храм! Они выступили против меня!

Савва повернулся к Уэйду.

– Стражник сказал, что сюда идет отряд солдат.

– Солдаты?

– Мои слуги. Они собрались, когда узнали, что я вернулся в Палинву. Вот почему Каманти закрыла ворота, чтобы не пускать их.

– У нас больше нет времени на магию! Ты испытаешь свою силу против холодной стали! Убейте их! Убей их обоих!

Табин Наунг выхватил нож и развернулся, чтобы встретиться лицом к лицу с охранниками. Его клинок блеснул, как расплавленное серебро, когда он ударил врага. Его голос превратился в нечленораздельный крик.

Уэйд прыгнул к помосту. Он увидел кинжал, зажатый в правой руке Каманти, когда жрица наклонилась вперед. Охранники преградили Уэйду путь.

Он развернулся под хлестким ударом, пригнулся и ударил кулаком в челюсть ближайшего туземца. Мужчина отшатнулся, меч выпал из его расслабленной руки. Уэйд поймал клинок за рукоять, полка тот упал, и одновременно потянулся за огнеметом.

– Рыжий! Заточка! – рявкнул он в микрофон. – Быстро сюда на «жуке»! Ломитесь в двери. Мы в храме! Быстро!

Блеснула сталь. Уэйд увидел, как клинок Табин Наунга взлетел вверх, но саубва был отброшен к стене кольцом стражников.