|
Значит будут битвы, победа в которых хоть и ожидалась, но не простые. Только добивать армию Борджиа не представлялось возможным. Почему? Рим по умолчанию объявлялся «землёй недоступности». Увы, но стоило прозвучать хоть одному пушечному выстрелу в сторону его стен, и всем умным людям было понятно, что после этого начнётся. Самый лучший вариант — требование Кастилии с Арагоном и присоединившейся к ним Португалии немедленно прекратить богонеугодные дела. И придётся прекратить. Более того, откупаться как от них, так и от самого Александра VI, чтобы тот «не держал зла за недостойные христианина деяния».
— Борджиа связали Его Величеству руки в политике, — вздохнул де Граммон. — Если королевская армия не сможет и близко подступить к Риму, тогда как мы сможем не опасаться удара в спину, когда двинемся к Неаполю? — Придётся договариваться, граф, — скривился маршал. — Его Величество уже успел подумать о том, как обезопасить свою армию при наступлении на Неаполь. Но сперва требуется разгромить вражеские армии и лишь потом думать о переговорах с понтификом. Этими словами он давал понять советникам, что есть вещи, которые как были, так и останутся вне их круга знаний. Не то у обоих положением, чтобы быть допущенными в святая святых французской политики. Сами д’Ортес и де Граммон принимали это как должное, даже не пытаясь допытываться. К сожалению, уверенность в словах де Ла Тремуйля была во многом напускной. Сам он не испытывал уверенности в том, что с Борджиа удастся договориться… на тех условиях, которые примерно обрисовал Карл VIII. Придётся либо предложить им куда больше, чем желал король, либо постоянно находиться в ожидании удара с тыла. Рим большой город, за его стенами легко спрячется целая армия, готовая в любой момент вылезти за пределы каменной раковины и стать огромной проблемой. Убедить в этом короля? Точно не сейчас, когда тот находится в чрезвычайно приподнятом состоянии духа, уверенный, что все его планы воплотятся в жизнь без серьёзного сопротивления. Может быть позже, после того, как придёт частичное или полное отрезвление. Вот тогда монарх непременно обратится к тому, кто уже не первый раз помогал ему выйти из затруднительных ситуаций. И на сей раз он, Луи де Ла Тремуйль, вновь найдёт, что именно попросить у своего короля.
Глава 11
Рим, июль 1493 года Конец власти делла Ровере на территории Папской Области, полный и однозначный. Падение их крепости в Сенигаллии, в котором я принял самое непосредственное участие, ознаменовало собой не просто очередной успех войск под знамёнами Борджиа, но и то, что мы в состоянии сокрушить любого своего врага, сколь угодно родовитого. И плевать хотели на то, сколько заступников у них найдётся, и как громко они будут орать в их поддержку. Блеск клинков, треск аркебуз и грохот артиллерии всегда готовы вразумить крикунов. В готовности же Борджиа применить силу сомневаться отныне не стоило, особенно после последовавшего за флорентийскими делами краха делла Ровере. Прибытие в Рим было настоящим триумфом, какого Вечный Город давненько не видел, отвыкший за минувшие годы и бледные понтификаты прежних викариев Христа от настоящих, громких побед. И не столь важным был факт, что разгромлен был один из врагов внутренних, а не внешних. Победа, она победа и есть, особенно если её правильно преподать широким народным массам. Праздника, конечно, по сему поводу не устраивалось, не тот случай. Вне стен замка Святого Ангела. Внутри же — совсем другое дело. Только вот праздничная атмосфера недолго оставалась таковой, наряду с многочисленными делами и хлопотами пришли известия о настоящих проблемах — первая часть армии Карла VIII под жезлом маршала Луи де Ла Тремуйля, пройдя по землям герцогства Савойского, маркизата Салуццо, княжества Асти и маркизата Монферрат, вступила на территорию великого герцогства Миланского, где Лодовико Сфорца встретил их как дорогих и долгожданных гостей. |
