— Не желаю я встречаться ни с какими серпами, ни с дружественными, ни враждебными! — отрезал он. — Есть только одно дело, которое мне сейчас хочется сделать и которым я слишком долго не занимался!

И он бросился к кучке особо стойких зевак, толпившихся на лестнице в ожидании выхода серпов по окончании конклава. Вытащив из складок мантии кинжал, Годдард налетел на какого-то ничего не подозревавшего мужчину. Один удар снизу вверх — и ступени обагрились кровью. Человека не стало. Окружающие бросились врассыпную, словно крысы, но Годдард настиг ближайшую зрительницу. Ему было плевать, кто она, какую пользу приносит миру или не приносит никакой. Ему важно было только одно.

Толстое зимнее пальто почти не оказало сопротивления кинжалу. Женщина упала, и крик ее оборвался.

— Годдард! — воскликнул один из покидавших конклав серпов — Бор, раздражающе нейтральный, никогда и ни в чем не выбирающий какую-либо сторону. — Ты совсем стыд потерял? Сохраняй лицо!

Годдард со свирепым видом обернулся к нему, и Бор отшатнулся, словно испугавшись, что тот накинется на него.

— Ты что, не слышал? — заорал Годдард. — Я, оказывается, вообще не Годдард! Я только семь процентов от себя самого! — И он выполол еще одного зеваку, сбегавшего вниз по ступеням.

Айн стоило неимоверного труда оттащить его к лимузину и затолкать в салон.

— Отвел душу? — сказала она, когда машина тронулась с места. Рэнд не пыталась скрыть своего раздражения. — А то, может, заскочим в какой-нибудь бар, опрокинем по стаканчику и выполем всех завсегдатаев?

Он наставил на нее палец, как наставлял недавно на Ксенократа. Грозный предупреждающий палец Годдарда. «Палец Тайгера», — подумала Рэнд, но постаралась как можно скорее изгнать эту мысль из головы.

— Ты что себе позволяешь! — прорычал Годдард.

— Да ты жив только благодаря мне! — огрызнулась она. — Не забывай об этом!

Он сделал над собой усилие, чтобы успокоиться.

— Передай в офис, чтобы нашли родственников этих свежевыполотых. Хотят иммунитет — пусть приезжают ко мне. В Фулькрум я больше ни ногой, пока не закончится расследование и я не стану Верховным Клинком.

Наемные охранники Годдарда разбудили Роуэна чуть свет.

— Приготовься к схватке, — сказали они и препроводили юношу на веранду, где его ожидали Рэнд и Годдард. Рэнд была в мантии, а Годдард — босой и с обнаженным торсом, в свободных шортах того же синего цвета, что и его мантия, но, слава богу, без бриллиантов. Роуэн не видел Годдарда с того самого дня, когда тот въехал к нему в инвалидном кресле, едва способный пошевелиться. Прошла всего неделя, а Годдард уже владел телом Тайгера так, будто оно изначально было его собственным. Если бы у Роуэна было в желудке хоть что-то, его бы непременно стошнило, но на этот раз юноша сумел скрыть свои эмоции. Годдард собирается питаться его страданиями? Хорошо, Роуэн будет держать его на голодном пайке.

Он знал, какой сегодня день. Неделю назад снаружи отгремели фейерверки, отмечая наступление Нового года. Сегодня восьмое января. Вчера состоялся конклав. И это значит, что срок его иммунитета истек.

— Уже вернулись с конклава? — поинтересовался он нарочито беспечным тоном. — А я-то думал, вы задержитесь на несколько дней, чтобы разыграть свое дурацкое воскресение из мертвых по полной программе.

Годдард пропустил его колкость мимо ушей.

— Я не мог дождаться спарринга с тобой, — сказал он, и соперники начали традиционное медленное кружение.