— Еще бы, — ответил Роуэн. — Совсем как тогда, в особняке. Я скучаю по старым добрым временам. А ты?

Губы Годдарда слегка искривились, но он тут же улыбнулся.

— Ну и как все прошло? — продолжал дразнить Роуэн. — Коллеги встретили вас с распростертыми объятиями?

— Заткнись! — рявкнула Рэнд. — Ты здесь чтобы драться, а не болтать!

— Ой-ой-ой, — посетовал Роуэн. — Кажется, дела пошли не так, как задумывалось! А что случилось-то? Ксенократ вышиб тебя с конклава? Они не приняли тебя обратно?

— Наоборот, — возразил Годдард, — нам оказали самый теплый прием. Особенно когда я рассказал, как мой убогий подмастерье предал нас и попытался убить. Как бедняги Хомски и Вольта пали первыми жертвами так называемого серпа Люцифера. Я пообещал выдать тебя прямо в их злобные ручонки. Но не раньше, чем закончу свои дела с тобой.

Роуэн понял — это не вся история. Он знал, когда Тайгер врет, — слышал по голосу. Эта особенность сохранилась, хоть слова теперь произносил Годдард. Но что в действительности произошло на конклаве — этого он от них не добьется.

— Айн будет судить, — сказал Годдард. — А ты не жди от меня пощады!

Он кинулся вперед. Роуэн и пальцем не шевельнул, чтобы защититься. Не попытался даже уклониться от атаки. Годдард сбил его с ног, пригвоздил к ковру, и Рэнд присудила ему победу. Что-то уж больно легко все прошло, и Годдард это прекрасно понял.

— Ах вот оно что! Не желаешь драться и думаешь, что тем и отделаешься?

— Если я желаю проиграть в бокаторе, это мое право, — сказал Роуэн.

Годдард ощерился:

— Нет у тебя здесь никаких прав!

Он напал снова. И опять Роуэн переборол инстинкт самосохранения и заставил свое тело расслабиться. Годдард бросил его на татами, словно тряпичную куклу.

— Дерись, черт бы тебя побрал! — в бешенстве заорал он.

— Нет, — спокойно ответил Роуэн. Он бросил взгляд на Рэнд и заметил на ее лице тонкую усмешку, прежде чем та успела стереть ее.

— Если ты не начнешь драться как следует, я выполю всех твоих близких! — пригрозил Годдард.

Роуэн пожал плечами.

— Не получится. Серп Брамс уже выполол моего отца, так что у остальных иммунитет на одиннадцать месяцев. А Цитру ты убить не сможешь — она для этого слишком умна.

Годдард опять бросился на него. На этот раз Роуэн просто сел на ковер в позу лотоса.

Годдард, сойдя с татами, в ярости всадил кулак в стену. В стене осталась вмятина.

— Я знаю, как заставить его драться, — сказала Рэнд и, выйдя вперед, обратилась к Роуэну: — Борись как следует, и тогда мы расскажем тебе, что произошло на конклаве.

— Черта с два! — завопил Годдард.

— Ты хочешь настоящего спарринга или нет?

Годдард поколебался, затем махнул рукой.

— Ладно.

Роуэн поднялся на ноги. У него не было причин верить, что они сдержат слово, но как бы ни хотел он отказать Годдарду в равноправной борьбе, еще больше ему хотелось положить того на лопатки. Выказать ему не больше милосердия, чем Годдард собирался выказать Роуэну.

Рэнд дала старт новому поединку. Соперники закружили по ковру. И снова первым атаковал Годдард, но на этот раз Роуэн ответил ему обманным движением и точно подставленным локтем. Годдард заулыбался: наконец-то настоящий бой!

Они дрались безжалостно. Роуэн понял: да, его соперник прав. Это сочетание — мышцы Тайгера и ум Годдарда — будет нелегко одолеть. Но Роуэн не позволит своему бывшему наставнику одержать верх.