— Вот так, — сказала Анастасия. — Это зрелище гораздо больше соответствует нашей ситуации.

Великого Истребителя Ксенократа ее сарказм не развеселил.

— В излишнем оптимизме вас не обвинишь, мисс Терранова, — сказал он, намеренно употребляя ее «цивильное» имя — это было завуалированное оскорбление.

Он отвернулся от окна, за которым кишели акулы.

— Встретимся завтра на заседании. А пока вы можете осмотреть город — я организовал для вас индивидуальную экскурсию. На вечер вам зарезервированы лучшие места в оперу. Кажется, идет «Аида».

И хотя ни Анастасия, ни Мари не были в настроении для подобных развлечений, отказываться они не стали.

— Может, это как раз то, что нам нужно — отвлечься от забот, — проговорила Мари, как только Ксенократ ушел. А затем она забрала у Анастасии пульт и разогнала хищников за стеклом.

Вернувшись от Анастасии и Кюри, Его высокопревосходительство Великий Истребитель Ксенократ обозревал свои владения из пентхауса со стеклянными стенами и стеклянной крышей, расположенного на вершине Северо-Мериканской башни — резиденции Великого Истребителя. Пентхаус был одним из семи подобных апартаментов, расположенных на вершинах башен, окружающих центральную лагуну Твердыни. В лагуне кипела жизнь: прибывали и убывали субмарины класса люкс; водные такси перевозили пассажиров, сновали туда-сюда прогулочные яхты. Ксенократ увидел, как один из серпов-отпускников взгромоздился на гидроцикл прямо в своей мантии, что оказалось очень плохой идеей. Ткань, вздыбившаяся, словно водный парашют, сорвала серпа с гидроцикла, и он сверзился в воду. Идиот. Прямо проклятье какое-то, сколько в Ордене придурков! Может, они и светочи мудрости, но здравый смысл во многих из них даже не ночевал.

Через стеклянную крышу Ксенократа поджаривало солнце, и он позвал слугу, чтобы тот попробовал опустить заевшую маркизу. Вот вечно так — когда надо защититься от солнца, автоматика отказывает. Найти ремонтника было практически невозможно даже для Великого Истребителя.

— Никогда такого раньше не было! — уверял слуга. — Примерно с момента вашего прибытия начались всякие поломки. — Это прозвучало так, будто в заразившей машинерию инфекции сбоев виноват был не кто иной как сам Ксенократ.

Слуга достался ему по наследству от Великого Истребителя Хемингуэя. Требование самопрополки вместе с Истребителем касалось только серпов. Персонал оставался на месте. Это создавало впечатление преемственности, хотя, как подозревал Ксенократ, в конце концов ему придется всех заменить, иначе он не избавится от ощущения, будто слуги постоянно сравнивают его с бывшим хозяином.

— Какая глупость эти стеклянные крыши! — проворчал Ксенократ уже не в первый раз. — Так и чувствуешь себя словно в витрине, выставленный на обозрение пассажиров в самолетах и летунов на джет-ранцах.

— Да, зато хрустальные башни выглядят очень красиво, ведь правда?

Ксенократ издал негодующий рык.

— А разве не должно быть так: сначала функция, а форма потом?

— Не в Ордене серпов, — ответил слуга.

Итак, Ксенократ вознесся на сияющий пик мира. Он достиг кульминации своих жизненных амбиций. И однако, неожиданно для себя самого, он уже начал строить планы штурма следующей вершины. Придет день, и он станет Высочайшим Клинком Мира. Пусть даже ради этого ему придется ждать, пока все остальные Великие Истребители самовыполются.

Однако, даже находясь на этом новом высоком посту, Ксенократ испытывал ощущение униженности, которого никак не ожидал. Из самого могущественного серпа Средмерики он сделался самым молодым членом Всемирного Совета; и хотя остальные шестеро Истребителей одобрили его кандидатуру на пост, это еще не означало, что они готовы рассматривать его как равного.