— Спишь нормально?

Что за странный вопрос, удивилась Цитра, но вскоре сообразила, о чем на самом деле спрашивает отец.

— Я привыкла к… своей работе, — ответила она. — Ночью сплю крепко.

Это была не совсем правда, но вряд ли правда о таких вещах доставила бы сегодня кому-нибудь удовольствие.

Они с отцом немного поболтали, пока темы для беседы не исчерпались — что произошло через пять минут после начала общения.

За праздничным столом в этот день сидели только они четверо. Хотя у семьи Терранова была тьма-тьмущая родичей с обеих сторон и множество друзей, Цитра попросила, чтобы в этом году родители сами никуда не ходили и к себе никого не приглашали.

— Представляю, сколько будет обид, если мы никого не пригласим, — сказала мать.

— Хорошо, тогда приглашайте, — ответила Цитра, — но скажите им, что серпы обязаны выпалывать одного гостя в День благодарения.

— Это правда?

— Конечно нет. Но им это знать не обязательно.

Серп Кюри предостерегла Цитру от того, что она называла «праздничным приспособленчеством». Родственники и друзья станут роиться вокруг Цитры, словно пчелы, стараясь снискать ее расположение. Будут говорить ей что-нибудь вроде «Ты всегда была моей любимой племянницей» или «Мы принесли этот подарок специально для тебя».

— Каждый из твоих родных и знакомых будет ожидать от тебя иммунитета, а не дождавшись, они тебя возненавидят. И не только тебя, но и твоих родителей и брата, потому что у них-то иммунитет есть, пока ты жива.

Цитра решила, что лучше избегать всех этих людей.

Она отправилась на кухню помочь с готовкой. Поскольку мать работала инженером по синтезу еды, некоторые закуски представляли собой бета-прототипы новых пищевых продуктов. Когда Цитра принялась нарезать лук, мать по привычке напомнила о необходимости быть осторожной.

— Уж с ножом-то я обращаться умею, — ляпнула Цитра, о чем тут же пожалела, потому что мать разом притихла. Цитра попыталась придать своим словам другой смысл: — Я хотела сказать, мы с серпом Кюри всегда готовим ужин для родственников тех, кого выпалываем. У меня особенно хорошо получаются соусы.

Кажется, и этого говорить не следовало, стало только хуже.

— Как мило, — холодно прокомментировала миссис Терранова, всем своим видом давая понять, что ничего милого в этом не находит. В ее голосе звучала не просто неприязнь к серпу Кюри — в нем звучала ревность. Серп Кюри заменила собой Дженни Терранову в жизни Цитры, и обе — и мать, и дочь — сознавали это.

Накрыли на стол. Отец принялся разрезать индейку, и хотя Цитра знала, что справилась бы лучше, она не стала предлагать свои услуги.

Еды было слишком много. Остатки придется доедать так долго, что само слово «индейка» превратится в ругательство. Цитра всегда быстро расправлялась с едой, но серп Кюри настояла, чтобы она сбавила скорость и наслаждалась вкусом, поэтому серп Анастасия ела медленно. Интересно, подумала Цитра, а родители заметили эту маленькую перемену в своей дочери?

Цитра уже начала надеяться, что обед пройдет без неприятных происшествий, как вдруг в самом разгаре мать решила создать инцидент.

— Я слышала, тот парень, с которым ты была в обучении, пропал, — сказала она.

Цитра набрала полную ложку чего-то малинового, вкусом напоминающего пюре из гибрида картошки с питайей. Ей очень не нравилось, что ее родители с самого начала стали называть Роуэна не иначе, как «тот парень».

— Я слышал, он вроде как чокнулся, — вставил Бен с набитым ртом. — И раз он почти серп, Грозоблаку нельзя его вылечить.