|
— Жизнь заставляет нас делать странные вещи и зарабатывать не вполне приятными способами, — продолжила она. — Однако убийство человека вне самозащиты для нас неприемлемо. — Я никого не убивал. — Хорошо. Так же, как и тяжелые увечья, ограбление, разрушение разума пси-оружием. — Невиновен. — Хорошо. Мы проверим это. Мы также не можем тебе позволить вывоз огнестрельного оружия, гранат, боеприпасов и артефактов за пределы Зоны. Я не спрашиваю тебя, с хабаром ты или нет. Я просто объявляю тебе: перед выходом за пределы Зоны ты должен будешь сдать всё запрещенное по законам Украины оружие, и получишь за него компенсацию по минимальным ставкам клана «Долг». Кроме того, если у тебя все-таки завелся хабар, ты тоже обязан сдать его по твердым тарифам Центра аномальной активности Московского гуманитарного университета. Ты согласен? — Да. — Превосходно. Что мы ему ответим, Геннадий Владимирович? Лысый снял очки, устало потер тыльной стороной ладони лоб. Потом сдавил пальцами глазные яблоки. — Еще одна стандартная процедура. Сделаем молодого человека вольнонаемным рабочим и доставим с образцами за Периметр. Всё равно послезавтра я собирался отправлять вертолет в Брянский филиал… Итог: если готов подождать в Бункере до послезавтра, из Зоны мы его вывезем. Баронесса посмотрела на меня выжидательно. — Да, конечно. Послезавтра так послезавтра. — Подождите, — требовательно произнес ученый. Озёрский хотел было надеть очки, потом увидел какое-то пятнышко на линзе, вынул белую тряпочку и принялся ликвидировать его. Ни к кому не обращаясь, он сказал куда-то в воздух: — До чего же спать хочется. Две недели острого недосыпа это перебор… Осмотрел линзу. Надел. Ништяк ему линза, тряпочка свое дело знает. — У меня к вам вопрос, молодой человек… Простите, как мне вас называть? — Сталкер Сотка. Говорил же! Весь в себе мужик, пока через мегафон прямо в ухо не крикнешь, не воспримет. — Это кличка, а не имя. — Тимофей. — Тимофей… э-э… чеевич? Далось ему мое ФИО! Что они там, на островке, не насиделись? Хотят продлить удовольствие? — Тимофей Дмитриевич. — Это прекрасно! Послушайте, Тимофей Дмитриевич, Юсси — человек добрый, а я — нет. И я не хочу вашей смерти. Поэтому спрошу без затей: вы ведь недавно в Зоне, опыта нет, так вы хоть понимаете, что именно нас разделяет на этом мосту? У меня есть подозрение, что при попытках спасти нашу группу вы сами безнадежно застрянете или нас погубите. Я уже воздуха в рот набрал, ребята, чтобы послать лысого на хрен… а потом сообразил: он ведь прав. Чем мне как сталкеру гордиться? Тем, как тушканов гранатой разогнал? Как напугал пса-телепата? Как заблудился в трех соснах? Или как в вагоне тушенку трескал? Поэтому я ответил ему просто: — На мостике — «гравиконцентрат в стадии пониженной сингулярности». Чтобы разрядить его, нужна дополнительная масса. Мне показалось, что такому человеку должны понравиться высоконаучные слова. — Точно, — устало откликнулся проф. — Жадинка. Но вы все равно не понимаете. Поглядите-ка внимательнее, что еще имеет место быть на мостике. |
