Радужная окалина покрывала головки ржавых рельсов. Единственный из этих троих, первыми прибывших на место катастрофы, полковник в общих чертах знал, что скрывалось под странным названием ЕАС-792. Он так же знал, что упаковка позволяет перенести грузу любой удар. Герметичность не нарушится. Но все равно у него на душе скребли кошки и сердце замирало, когда пришлось миновать первый искореженный вагон литерного поезда. Одно дело знать, другое – заставить себя идти дальше.

«Пусть даже малейшая утечка…» – полковник заставил себя не думать об этом, слишком страшной была мысль.

Определить вагон, в котором следовал груз, не представляло труда. Возле него виднелись сотни следов. Широкой полосой к гребню холма уходила дорожка, по которой тащили ящики. Полковник остановился, расстегнул кобуру, достал пистолет. Вряд ли кто-нибудь из бандитов остался на месте, но вдруг уцелел кто-то из охраны. В подобных ситуациях времени и желания разбираться ни у кого не будет, можно легко получить нулю в голову.

– Живой кто-нибудь есть?!!

Полковник подобрался к вагону, переступил высокий порог, бывший когда-то потолочной притолокой, постоял секунд десять, прислушиваясь, привыкая к полумраку. То, что он увидел, заставило его содрогнуться. Лужи крови, битое стекло, хладнокровно расстрелянные, искалеченные в аварии люди. С первого взгляда трудно было понять, чего здесь больше – осколков стекла или стреляных гильз. Патронов не жалели…

– Н-да…

– Круто с ними обошлись.

Достав из кожаной сумки лампу, капитан поднял ее в левой руке, и яркий свет тут же ударил в глаза полковнику. Чуть слышно работал моторчик видеокамеры.

Наперед зная, что вряд ли он найдет в вагоне груз, Чеботарев пробрался в багажный отсек. Пустота, голые стены, снег, занесенный с улицы. Еще оставалась надежда, что хотя бы один из ящиков, хотя бы несколько баллонов могли вылететь из вагона при столкновении и затеряться в глубоком снегу, а нападавшие не успели их отыскать. В том, что это не случайная катастрофа, полковник Чеботарев уже не сомневался с того самого момента, когда увидел мертвого Сидора Щербакова. Но как же мог уцелеть сержант?

Это вскоре перестало быть тайной для полковника ФСБ. Дверь, сорванная с петель туалетной кабинки, внутри только одна гильза – пистолетная, замок прострелен изнутри, следы крови ведут наружу.

«Повезло ему, – подумал полковник, – если только выкарабкается».

В вагоне делать больше было нечего. Теперь требовалось проследить, куда же тащили, а затем везли ящики. Чеботарев взобрался на верх откоса и тут наткнулся на фонарный столб, к которому гвоздем оказались прибиты накладные. Он сразу же заметил трепетавшие на ветру бумажки – накладные на груз, на тот самый. Вытоптанная площадка, следы развернувшихся здесь машин. Дальше следы уходили к лесу.

Если от времени, когда произошла катастрофа, отнять хотя бы полчаса, нужных на погрузку ящиков, то получалось: нападавшие уехали отсюда два с половиной – три часа тому назад. На КамАЗах или КрАЗах по здешним дорогам они могли преодолеть километров пятьдесят. Все возможные пути уже перекрыли войска.

Так ничего толком и не узнав, полковник с накладными на секретный груз вернулся в домик стрелочника и, связавшись с управлением, распорядился сделать то, что уже и так было сделано – перекрыть дороги, оцепить местность.

Вскоре послышался веселый гудок маневрового тепловоза, тащившего за собой вагоны. Состав остановился прямо у дома. С платформы скатили машину-радиостанцию, два командирских «уазика». Теперь в распоряжение полковника поступил целый взвод спецназа.

– Лейтенант, отправьте раненого моим вертолетом в Челябинск. А сами займитесь литерным составом. В первую очередь ищите зеленые армейские ящики.

– Есть!

– Хотя, – Чеботарев вздохнул, – вряд ли их там найдешь.