— И самую большую порцию салата из креветок, — движимый каким-то внезапным порывом, добавил он, прежде чем повесить трубку.

Самое смешное было то, что от волнения ему совсем не хотелось есть. Он уже собрался позвонить и отменить заказ, но потом передумал. Какого лешего? Пусть будет.

Он вдруг почувствовал себя этаким транжирой.

14

Пейтон вышла из такси у своего дома. Был ранний вечер, но уже очень похолодало. Даже в темноте эта красивая старинная улица с хорошо сохранившимися домами времен королевы Анны дышала покоем и умиротворением.

Несмотря на оживленные толпы студентов, после полуночи на Магнолия-стрит всегда было тихо. Особенно зимой. Весной здесь начинала бурлить жизнь. Зацветали деревья, и улица действительно оправдывала свое название — на ней росли магнолии. Обычно в теплую погоду Пейтон любила совершать пробежки по соседней Коммонвелс-авеню. Этот широкий, построенный во французском стиле бульвар, был пронизан духом девятнадцатого столетия — этим духом вседозволенности и наслаждения радостями жизни. Именно он и привлек людей высшего общества из буржуазно-расчетливого старого Бостона в Бек Бей. Пробежки были одними из тех немногих удовольствий, для которых Пейтон могла выкроить время. Бегая, она совмещала приятное с полезным — поддерживала форму и знакомилась с архитектурными достопримечательностями близлежащих кварталов. Обычно ее маршрут пролегал через Паблик Гарден, потом вокруг ивовой рощи, окружавшей небольшой пруд, затем энергичной трусцой вдоль Ньюбери и столь любимых ею уличных кафе. В конце она обычно срезала два квартала и бежала прямиком домой мимо старой церкви в романском стиле. На ее фасаде были высечены ангелы, дующие в трубы. Именно из-за этих ангелов церковь получила название церкви Святых Трубачей.

Здесь она и заметила его в первый раз. Какой-то парень, который всегда находился как раз в этом месте. Она довольно долго не придавала этому большого значения, пока в конце декабря, когда Кевин снова уехал по делам и она осталась дома одна, не произошло нечто странное. Как-то поздно вечером Пейтон показалось, что кто-то пытается открыть замок входной двери. Тогда же она и решила купить пистолет.

Под ногами вилась легкая снежная поземка. Ветер со свистом гнал по тротуару эту снежную пыль, похожую на призрачную вуаль. Крошечные ледяные кристаллы поблескивали в тусклом свете старинных уличных фонарей. В их трехкомнатной квартире был отдельный вход со двора. Она поднялась по ступенькам и открыла входную дверь. В прихожей было тепло, даже душно. Это насторожило ее. Скорее всего, она забыла выключить термостат. Кевин всегда отчитывал ее, когда, уходя из дома, она оставляла включенным и термостат, и свет в прихожей. В кухне горел свет, и Пейтон поняла, что ошиблась.

Она повесила шарф и шапку за дверью, потом стряхнула снег с пальто и повесила его в шкаф. Пейтон так устала, что даже не хотела есть. Она прямиком пошла в спальню, но на полпути остановилась. Ей показалось, что из кухни доносится запах паеллы. Паелла была одним из ее любимых блюд. Она направилась в кухню.

— Мама?

Пожилая женщина вздрогнула, прижав руку к груди, как будто у нее остановилось сердце.

— Боже, девочка моя. Ты меня до смерти напугала.

— Я тоже не ожидала тебя здесь увидеть. Ты получила мое сообщение?

— Да. Я с удовольствием поухаживаю за тобой, пока Кевин не вернется в Бостон.

— В этом нет необходимости.

— Поздно. Паелла уже в духовке. Мидии как раз такие, как ты любишь. Почему бы тебе не помочь мне сделать салат?

Пейтон взяла пучок листьев салата, подошла к мойке и начала их мыть. Сегодня ее мать была на редкость милой и уступчивой. Это насторожило Пейтон, но она решила не показывать вида.